– Знаю.
Тесак оторвался от двери, прислонившись к которой он звезды знают сколько за мной наблюдал, и подошел ближе. Провел пальцами по моим пылающим щекам и ухмыльнулся.
– Поцелуй меня.
Приподнявшись на цыпочки, я прижалась к его губам своими. Волк вдохнул мой запах, приоткрыв рот, но больше ничего не сделал. Отстранившись, он скользнул поцелуем по моей щеке и прошептал:
– Я все равно хочу это слышать.
– Мое пение? – спросила я в замешательстве.
– Всякий звук, что ты издаешь, все, что ты делаешь… – Тесак стянул ботинки у двери и направился в купальную. – Мне нужно все.
Волк оставил меня стоять в одиночестве, с гулким стуком собственного сердца в ушах и влажной губкой в руке. Я посмотрела на нее, затем вновь на коридор, не понимая, как всего несколько слов – таких простых фраз – способны запасть глубже, чем годы проникновенных заверений.
Зная, что Тесак тут ни при чем, но все же раздраженная, я выжала из губки всю воду до последней капли так, будто это сердце того, другого мужчины. Лишь когда пальцы свело судорогой, я заставила себя глубоко вздохнуть.
Я оставила губку на подоконнике и вымыла руки, затем схватила с кресла книгу и взяла ее с собой в спальню.
Несколько минут спустя Тесак возник на пороге, голый и мокрый.
– Что тебя встревожило?
Да откуда он вообще узнал?.. Я покачала головой.
– Ничего.
Сдержав вздох, я перевернула страницу, хотя не прочла ни слова. Я ждала. Ждала, томилась, лезла вон из собственной кожи, в которой мне было так неуютно.
Тесак фыркнул и бросил кинжал на прикроватный столик. Осторожно вытащил книгу у меня из рук и забрался в постель с такой грацией, которой существо его размеров просто не могло обладать. Затем похлопал себя по коленям, и я опять покачала головой.
Когда я легла рядом, волк вскинул бровь, но не стал спорить.
Открыв там, где мы остановились в прошлый раз, Тесак долго смотрел на страницу, а потом спросил:
– Это из-за моих слов?
Я непонимающе нахмурилась, и он поскреб отрастающую щетину на подбородке.
– Про твое пение.
– Нет, – мгновенно ответила я.
Тесак хмуро уставился на меня сверху вниз в очаровательной неуверенности.
– Я знаю, что должен быть осторожнее, но не хотел…
– Осторожнее?
Тяжко вздохнув, он взмахнул рукой.
– Я не должен вести себя как засранец и использовать честность как оправдание.
Не в силах сдержаться, я рассмеялась и села. Забрав книгу, положила ее на кровать, затем откинула одеяло и раздвинула волку ноги, чтобы устроиться между ними.
– Ты не засранец.
Тесак ухмыльнулся.
– Не лги, цветочек.
– Ты не такой, – не сдалась я, проползая вперед, чтобы ткнуться в его нос своим. – Во всяком случае, не со мной. Я не обиделась. Я не умею петь, но мне нравится это делать, так что главное, чтобы тебе нравилось слушать.
Волк пожевал губу, всматриваясь мне в глаза.
– Уверена?
Я его поцеловала.
– Честное слово.
– Тогда что тебя тревожит?
Я понимала, что мне придется в чем-нибудь признаться, иначе Тесак не поверит, что расстроил меня вовсе не он.
– Ты не очень-то романтик, – заявила я и рассмеялась, когда волк нахмурился. – Однако я начинаю опасаться, что романтика – вовсе не то, что мне нужно, и быть может…
Я нежно его поцеловала.
– Мне нужно нечто совсем другое.
Он молча взирал на меня несколько томительных секунд, а затем поцеловал в ответ. Я отстранилась, сползла ниже, устраиваясь у него между ног. Тесак зашипел сквозь зубы, когда мои пальцы обхватили его член.
