Очень скоро Волк догадался, что в Доме жили не только хозяин с хозяйкой. Был еще кто-то, кто делал всю работу, суетился на кухне, вырезал статуэтки из дерева и отличался мировоззрением.
Первый раз эта мысль застала его как раз за разглядыванием фигурок – маленьких человечков из корешков, уточек и неумело вырезанных ваз. Выхваченные взглядом из природных узоров ассоциации были лишь немного подправлены руками. Это было слишком серо для хозяйки Дома и ее любви к позолоте и было слишком просто и невзрачно для любящего похвалиться хозяина.
Но окончательно мысль подтвердилась чуть позже.
Чтобы не встречаться взглядом с глазами мертвой кабаньей головы, Волк первое время поднимался наверх. Там, на втором этаже, помимо кабинета, было несколько спален.
Первая, огромная, буквально набита была красивой резной мебелью. Зверь приметил шкаф, несколько тумбочек, красивый трельяж с зеркалом, у которого, видно, прихорашивалась хозяйка, и, конечно, большую кровать с балдахином. Этим странным словом (которое Волк подцепил из какой-то книги) люди называли большой кусок ткани, который вешали над кроватью таким образом, чтобы образовать шалашик. Наверное, все-таки некоторая тяга к уютным, теплым норам сохранилась даже у людей.
Кровать была застелена несколькими простынями. В углу в кучу сбились подушки. Волк обошел кровать по кругу, прежде чем прыгать, – и чуть не утонул в мягкой перине. Спать ему там тогда совсем не понравилось – настолько воздушно и мягко, что кажется, что белое пространство поглощает тебя, как болото.
Но рядом была вторая спальня. В ней не было красивой мебели и шелковых занавесок, не было горы подушек и зеркала, статуэток – кроме тех, деревянных. Кроватка, односпальная и застеленная простым покрывалом, стояла в углу у окна. Матрас на этой кровати был плотнее, но здесь спать было уютнее, как на еловой подстилке в норе, в детстве, и зверю понравилось больше.
Впрочем, вся комната была ему по душе. Уютная и простенькая, она напоминала ему кухню. В ней стоял еще стройный шкаф с парой простых платьев, в которых не жалко и удобно побегать по лесу, стул с расшитой спинкой, много мелочей.
Здесь хранилось десятка два книг, любимых хозяйкой комнатки, в шкатулках на столе были лесные сокровища – шишки, странные камешки удивительной формы, веточки, сухие жучки с переливающимися панцирями, цветочки. Они хранились так бережно и аккуратно, как драгоценности в шкатулках большой комнаты, и, видно, ценились не меньше. Это было удивительно, насколько разные вещи были ценны для разных людей.
А на подоконнике, к своему огорчению, зверь обнаружил несколько горшков с засохшими цветами. Видимо, девушка, которая жила тут, была служанкой или помощницей, уделяла им много времени, когда была свободна от дел. Здесь были кактусы, пузатые и уже коричневые от настигшей их засухи. Маленькие длинные листы кустов, раньше торчавшие во все стороны, безжизненно свисали и обламывались от малейшего ветерка.
У каждого цветочка горшок был расписан красками. Они потускнели от времени, но Волк разглядел маленькие цветочки на зеленом фоне, неуклюже, но с душой нарисованное море и высокие ели на горшке с самым большим кактусом.
Наверное, девушка очень любила эти растения когда-то давно.
Обнюхав умершие цветы, Волк помчался во двор. Когда он нашел Дом, было позднее лето, и уже упоминаемая бочка была полна дождевой воды. Волк заглянул в небольшой сарайчик рядом с Домом, больше похожий на землянку. Он долго и упорно рылся в вещах, сваленных там вповалку, пока не нашел нечто, в чем можно было носить воду, схватившись за полукруглую ручку зубами.
