Меня догоняет лошадка Юрики дель Рахи. Девушка, подумав, решила вернуться в Парду вместе с нами, потому что сейчас оставаться в её полуразрушенном замке бессмысленно и опасно. Могут наскочить случайные грабители, или кто-нибудь из окрестных феодалов нагрянет с визитом, увидит, что одна, – изнасилует и убьёт. Или появится стая диких зверей… Так что выбор баронессы осознан и взвешен. Другое дело, что отчего-то всё моё влечение к ней ушло неизвестно куда, и её присутствие откровенно тяготит мою персону. Юрика же явно взяла курс на то, чтобы стать моей супругой. Ну а что обычно отпугивает мужчин лучше всего? Естественно, брачные узы…
– Сьере граф, вы хотите казнить это чудовище в Парде?
Отрицательно мотаю головой:
– Вовсе нет, баронесса.
Та удивлена:
– Тогда что?
– Будет сидеть в темнице. Для такой, как она, поверьте, это куда хуже смерти…
Юрика никак не может понять смысл моих действий. Делает очередную попытку:
– Но тогда как же оставить попытку убийства высокородного владетеля безнаказанной?
Снова терпеливо объясняю:
– Смерть для такой, как эта… самка… будет лишь избавлением от мук. А вот заключение в подземную темницу заставит молить о пощаде и мучиться всю оставшуюся жизнь. Подобные ей не могут жить без дневного света…
На меня смотрят удивлённые глаза, но я говорю истинную правду. Самое страшное для саури – не видеть дневного светила. Они быстро чахнут и умирают в страшных мучениях. Даже в космических кораблях враги делают иллюминаторы, чтобы можно было увидеть свет настоящих звёзд, а не изображение голограмм. Такая вот особенность их организма, который не может обходиться без ультрафиолета… Баронесса изумлённо округляет глаза, а я думаю, до чего же глупо она выглядит в этот момент…
– Простите, доса, но у меня дела в голове колонны.
Посылаю Вороного вперёд, тот резко ускоряется, оставляя кобылку дель Рахи позади. За мной мчится десяток личной охраны. Пролетая мимо клетки с саури, мельком отмечаю синие губы самки. Ей явно холодно. Пожалеть? Ещё чего! Бок до сих пор чешется, хотя и терпимо. Да и чего с ней возиться? Мы же враги, причём лютые враги! До смертного одра! Потому что вид человека вызывает у саури столь же глухую ненависть, как и их внешность у нас. Потому-то и все отношения между двумя цивилизациями сводятся к элементарному геноциду и ксеноциду. Причём тотальному. Правда, ходят по Флоту туманные слухи, что где-то как-то кто-то когда-то… Но всего лишь слухи. Ничем не подкреплённые. Всё-таки решаю сжалиться. Помрёт раньше времени, и не будет мне удовольствия наблюдать за её мучениями. Потому осаживаю жеребца и оборачиваюсь к охране:
– Мне нужна доха.
Старший охраны отдаёт короткий приказ, и последний из воинов мгновенно исчезает и спустя минут пять возвращается. Перед ним на седле лежит толстый валик большого овчинного тулупа. В такой даже я могу завернуться два раза, при своих размерах, а уж хрупкую саури в шубу можно закатать, как в коврик.
– Стой! – отдаю я приказ погонщику лошадей, на которые навьючена клетка.
Серв послушно останавливает лошадей. Спрыгиваю с седла, забираю у охранника шубу и подхожу к клетке. При виде меня девчонка поджимает свои уши. Ага, боится! Ладно. Открываю замок, благо ключ только у меня, киваю охранникам:
– Вытащите её.
Те с шутками и хохотом извлекают брыкающуюся саури. Ооли пищит, шипит и плюётся. Её ставят на снег, и я сам набрасываю на её плечи тулуп, заворачиваю вдвое, потом лично засовываю её обратно. Из меха торчат только нос и глаза. Остальное закрыто. Закрываю дверь, вешаю обратно замок. Снова взлетаю в седло:
