— Чтобы женщине выглядеть счастливой, мужик
необязателен, — почему-то отвожу взгляд.
Похоже, что в моем случае обязателен. Этот оргазм
в мастерской никак из головы не выходит. И это Дамир лишь
пальцами поработал.
Что же он умеет делать с женским телом языком
и своим огромным…
— Я пришел обсудить Ефимова, — Воронов нагло
плюхается в кресло передо мной.
— Что тут обсуждать? Его выставка открывается
послезавтра, и тебе не удастся испортить ему репутацию, хоть
ты и очень стараешься, — скалюсь, — кстати,
не припомню, чтобы предлагала тебе присесть.
— Язва, — не без удовольствия тянет
критик, — тебе идёт быть сукой, Яра. Но сейчас не получается.
— Твое мнение для меня очень важно, Ильдар, —
не скрываю сарказма.
— Я тут слышал, что Ефимов немного нахулиганил.
Пришел тебя предупредить. Утонет сам и вашу галерею на дно утянет.
А мы же друзья.
— Заклятые, — поднимаю кружку, затем допиваю кофе.
— Не хотелось бы, чтобы твоя
головокружительная карьера вот так закончилась, — он начинает
постукивать по столу крючковатыми пальцами.
— Ты бы о своей так переживал. Если это всё,
то я занята.
— Смотри, Яра. Если что, я готов подставить плечо.
— Чтобы меня твоей плечевой костью проткнуло?
— выгибаю бровь. — Иди давай, Воронов! Брежневу свою запугивай.
Вера Брежнева (нет, не та самая) — владелица
конкурирующей галереи. Она давно подбивает клинья к Воронову, но этот
почему-то ошивается у нас уже второй месяц.
— Оленька, — выхожу, смотрю на свою
трудяжку-помощницу.
— Да, Ярослава Альбертовна?
— Никого не впускай, грудью стой за мой
кабинет, поняла?
— Да!
Оля — чудо. Умная молодая девушка, устроилась
к нам сразу после университета. Но одна всё время. Неужели
у такой молодой красавицы и умницы жениха нет? Непорядок.
Сажусь за стол, принимаюсь за работу.
Вжж! Вжж!
Мобильный вибриует. Беру трубку.
— Сколько лет, сколько зим! — вижу на экране
имя своей лучшей подруги. — Есения, ты смогла выбраться из-под своих
мужиков и найти время позвонить старушке Яре?
— Ой, ну прям старушке! — голос Еськи звучит
бодро. — Как ты, милая?
— Ох, — вздыхаю, — послезавтра большая
выставка открывается. Вся в делах и беготне. Тут еще начальство
новое…
— Ого! Тяжко тебе, должно быть.
— Но я рада, что уволилась из той
конторы и устроилась в галерею, — подхожу к окну, любуюсь
на старую Москву, — ты всё равно постоянно на удаленке.
А я смогла реализовать свою мечту.
— Я рада, что у тебя всё хорошо, дорогая.
На личном как?
Цокаю языком. В голове тут же возникают мощные
образы двух диких кроманьонцев.
— Помнишь, мы с тобой в торговом центре
нарвались на двух невоспитанных дикарей?
— Ага! — хихикает Еся. — Дамир и Андрей,
я запомнила. Брутальные мужчины.
— Они купили мою галерею…
Молчание.
— Да ладно? Яра! Неужели из-за тебя?!
— Нет, это вряд ли… — хмыкаю.
Сама того не желая, я густо краснею, как какая-то
школьница.
— Иии? — не унимается Есеня.
— Они… наглые и совершенно не разбираются
в искусстве, — рычу, — чуть было моего лучшего художника
не продали на распродаже.
— Ты же научишь их разбираться?
— я прям вижу, как подруга играет бровями.
— Их двое, Есь. Зачем мне двое диких животных?
— Потому что они хороши в постели? — смеется.
Еся у меня живет с двумя мужиками. Год назад
в неё влюбился друг мужа, а она в них обоих
и пошло-поехало. Теперь воспитывают приемного мальчика, и недавно Еся
родила двух девочек.
