Она взяла запястье Баба, щупая ему пульс, пытаясь определить его состояние. По тревожному выражению ее лица Роун понял, что положение крайне серьезное.
– Они что, так будут лежать целый день? – спросил он.
– Сон очень глубокий, но они живы, – ответила Аландра и добавила: – А теперь все уходите, нам с Террой надо работать.
Лампи сжал руку Джо, потом отпустил ее и встал. Роун молча вышел с другом из комнаты. Меррит с Билдт бросились к Роуну.
– Ну что там?
– Пока ничего, ей нужно время…
– Раньше я такого никогда не видел.
Билдт вздохнула.
– Ты, Меррит, и детей таких раньше никогда не видел.
– Мне все это совсем не нравится, – сказал дюжий плотник.
– Доверимся Аландре, – ответила Билдт с дрожью в голосе.
– Да, Билдт права, – заметил Роун. – Выбора у нас все равно нет. Остается только ждать… Аландра сделает все, что в ее силах.
Пришельцы из Оазиса, понурив головы, расходились. Роуну очень хотелось им доверять. Было ясно, что они чувствуют себя подавленно, но Роун был уверен в том, что они знают больше, чем говорят.
– Не хочешь прогуляться? – спросил он, обернувшись к Лампи.
Друг понуро брел с ним к берегу озера, время от времени смахивая слезинки.
– Прости. Не думал, что это так тяжело… Они ведь еще дышат, Аландра о них заботится. Она поставит детей на ноги… – Глаза его покраснели, как и шрамы на лице.
Он все время проводил с Джо и Джемом, они стали неразлучными друзьями, и эта дружба облегчала ему душевную боль после кончины Лелбит. Лампи долгие годы бродил по Дальним Землям, ему многое довелось пережить, а потом встретил Лелбит, тело которой, как и у него, было обезображено шрамами от лесных клещей. Как и Лампи, она единственная осталась в живых из всей семьи, погибшей от этих смертельных насекомых. Он восхищался ее храбростью, они относились друг к другу с искренней нежностью. Роун даже представить себе не мог, как остро воспринимал Лампи ее утрату, – друг никогда не делился с ним своим горем. Есть ли предел, думал он, тому, что мы в состоянии перенести?
– Знаешь, – сказал Роун, страстно желая поверить своим словам, – Аландра обязательно найдет какой-нибудь выход.
– Сдается мне, что ты сам не очень в это веришь.
У Роуна были на этот счет свои соображения, хоть он затруднялся выразить их словами. Он не был вполне уверен, что ими вообще с кем-то надо делиться – даже с Лампи. Но и душой кривить ему не хотелось. Потому он и решил, что лучше всего в этой ситуации промолчать.
– Если ты что-то знаешь…
– Она просила дать ей один день. Давай так мы и сделаем.
Но его постоянно тревожили и беспокоили слова, которые много месяцев назад он услышал в Оазисе от сказителя Камьяра. Задавай больше вопросов. Ничего не принимай на веру. Опасайся ловцов видений.
Они сидели в молчании, глядя, как на поверхности воды мерцают солнечные блики. Вскоре спустились сумерки. Друзья хранили надежду на лучшее. Из кармана Роуна выполз сверчок и затянул свою песню.
– Ну ладно, ладно, – сказал Лампи другому сверчку, с маленькими черными пятнышками на крылышках, зашелестевшему у него на груди, и вынул его из кармана. – Иди, поиграй со своим приятелем.
Когда они пришли в эти земли, их поразило многообразие обитавших здесь редких насекомых. Вскоре к Лампи привязался белый сверчок. Он был этому рад, потому что хорошо помнил чувство к тому утраченному снежному сверчку, который когда-то спас ему жизнь.
Вскоре пение сверчков стало доноситься до них со всех сторон.
