Вологжанин вместе с другими вышел из двора Головниных, где остановился у родни жены. На станичных улицах было тесно. Шли казаки в разноцветных свободных рубахах, полукафтанах, в широких шароварах с замысловато намотанными на пояс длинными матерчатыми кушаками, поперек которых у многих была засунута – сабля, а иногда – пара длинных кинжалов. Под весенним солнцем жарко горели женские наряды: пестрые кубеляки, бархатные кавраки, шелковые ленты. У иных лучисто сверкал цветной камешек в сережке, жемчуг в ожерелье, весело звенело монисто. Но ослепительнее всего были ласковые улыбки казачек и приветливый их смех. Народ стекался к майдану, где войсковой атаман Фрол Миняев встречал высокого гостя. К причалу Черкасска приблизилась галера. Большой парус на высокой мачте был спущен. С грохотом упали на берег сходни. Долговязый капитан с небольшими кошачьими усиками, одетый во французский кафтан серого сукна с тафтяным камзолом коричневого цвета, замшевые кюлоты, стянутые у колен большими медными пряжками, и в полосатых чулках, легко сбежал на берег и пошагал к площади, не дожидаясь свиты. Город содрогнулся от приветственных криков. Многие казаки год назад были под Азовом и сразу узнали высокую фигуру царя. Петра с поклонами встретила войсковая старшина. Василий кричал вместе со всеми, внимательно вглядываясь в царя. В прошлом году в поход он не ходил, так как сломал ключицу, а в Москве Петра ему не довелось увидеть. Когда он с ясачным обозом прибыл в Сибирский приказ, в городе шла борьба между Софьей и Петром. Дьяки не знали, что делать с молодым казаком, и Бологжанин ходил по Москве. Поражаясь ее многолюдству и красоте. Там он познакомился с донскими казаками, которые возвращались с богомолья из Соловецкого монастыря. Особенно близко Вася сошелся с Тимохой Головниным – молодым, веселым, немного легкомысленным казачком. С ним он попал в заваруху, когда тот неудачно подшутил над стрельцами. Стрельцы хотели задержать Тимоху. Васька вступился, и они отбились, ушли переулками на постоялый двор, где остановились донцы. Здесь, ничего не скрывая, Головнин рассказал старшему, своему дядьке, о происшествии. Первое, что сделал старший, вытянул племянника плетью, потом велел обоим сидеть в комнате и не высовываться, а сам вместе с казаками пошел на разведку. Вернувшись, донцы рассказали, что, по слухам, Вологжанин до смерти зашиб стрельца и его ищут в городе. Илья Головнин приказал собираться и рано утром казаки поскакали на Дон. В середине ватаги был переодетый Вася. Спасителя Тимохи донцы не бросили, а сам он подбадривал служивого: «Нам лишь бы до Дона добраться, а с Дона выдачи нет». До места добрались без приключений, заехали в многолюдный курень Головниных, где Вологжанин остался работником. Податься было некуда, да и сразу же смутила его покой младшая, стройная как тополь, сестра Тимохи Алена. На смуглом лице всегда улыбка и яркий румянец. Вскоре Василий понял, что не сможет без нее жить, и пошел свататься к отцу Алены. Федору бездомный зять был не ко двору, но за растерянного жениха вступился патриарх семейства, участник Азовского сиденья дед Тимофей, в честь которого был назван внук.
–Ты что!..– напустился он на сына. – Девка на него заглядывается, да и Васька – казак боевой. Какие его годы – наживет богатство. Я с твоей матерью, когда ее из полона отбил, в яме жил. Так что не мешай.
