«Вот оно, главное, – подумал гость, – сейчас будет ясно, что ожидает меня в будущем. Не зря же я уже столько лет торчу в России? Для чего-то меня берегли, не пуская до времени в дело».
– Как ваши отношения с так называемыми деловыми людьми петербургского дна? – неожиданно спросил хозяин. – Помнится, вы успешно завязывали в среде уголовного мира нужные связи?
– Не только… – гость налил себе вина. Не торопясь выпил, смакуя. Поставил пустой бокал. – Но я, признаться, не очень…
– Сейчас поймете, – хозяин подошел к столу и сел напротив своего гостя. – Нам нужно вызвать взрыв возмущения, показать неспособность власти твердо держать в руках правопорядок. Это будет один из ударов по сепаратному миру, который пока еще только возможен. Вы знаете, как сильна у русских вера в магическое действие чудотворных икон, насколько развито преклонение перед символами, особенно связанными с их историей? Найдите человека, который не побоится низвергнуть одну из святынь!
Гость удивленно поднял брови.
– Не понимаете… – хозяин снова вскочил и заходил по кабинету. – Знаете ли вы, что русские одержали крупную победу под Казанью во времена Ивана Грозного? Знаете. Очень хорошо. После этого они все храмы, построенные во славу русского оружия, стали называть казанскими и в них помещать чудотворные иконы Казанской Божьей Матери. Здесь, в Петербурге, тоже есть Казанский собор, в котором захоронен прах героев войны с Наполеоном: фельдмаршала Кутузова и Барклая-де-Толли. Если эта русская святыня будет оскорблена, то…
– То по уложению о наказаниях, действующему в Российской державе, это вечная каторга и отлучение от Церкви. И то в лучшем случае, – закончил за него гость.
– Это нужно нашей империи… – тихо и внушительно сказал хозяин. – А лучшие адвокаты, близорукость полиции и суда – дело мое. И то в случае неудачи. Хотя неудача нам тоже на руку. Важен сам факт! Вам ясно?
– Сроки?
– Чем скорее, тем лучше, мой друг. Я вас не тороплю, вы понимаете сами, но… – хозяин широко развел руками с пухлыми и широкими ладонями, рыже-багрово блеснуло обручальное кольцо. – Что вам понадобится, скажите: деньги, оружие, транспорт. Могу дать все, кроме людей. Люди за вами, мой друг! Немецкие погромы уже не то… Надо что-то посильнее и поскандальнее, чтобы визг в прессе, пена у рта депутатов Думы, шепоток среди обывателей. Чтобы настроение, понимаете, настроение было такое, как нам нужно!
– Понимаю. Пожалуй, такой человек у меня есть, – задумчиво сказал гость. – Хитер, опытен, беспринципен. И специальность у него подходящая – клюквенник.
– Клюквенник? – недоумевающе переспросил хозяин. – Клюква – это ягода. При чем здесь она?
– Жаргон, – с улыбкой пояснил гость, – так в блатном мире называют тех, кто обворовывает церкви. Среди воровской публики тоже имеется своя специализация. Из-за пристрастия к ограблению храмов этого человека прозвали Святым Антонием.
– Вот как? Но это же, как я помню, католический святой?
– Какая разница? Главное – он на это пойдет. Придется, конечно, немного подтолкнуть. Ну да уж…
– Не стесняйтесь. Толкайте… Подумать только – Святой Антоний! – посмеялся хозяин. – Очень занятно. Очень.
Почувствовав перемену в его настроении, гость снова наполнил бокалы.
– А знаете, как они называют пилку, которой перепиливают решетки?
– Нет. Сделайте удовольствие, скажите.
– «Волос ангела».
– Романтично… – хозяин пожевал губами, потянулся за новой сигарой. – Непонятный народ. Я имею в виду не этих, «деловых людей», а русских вообще. Иногда я благодарю Всевышнего, что наша империя не имеет с Россией непосредственных границ.
