Я прижалась к стволу, но тут и мужчина, в свою очередь, что-то почувствовал.
– Есть тут кто-нибудь? – позвал он.
Голос был молодой, энергичный.
Я не шелохнулась.
Он же не стоял на месте. Вдруг возник прямо передо мной, и я его тотчас узнала: это был бармен из кафе.
Лицо его смягчилось.
– А, это ты.
Он улыбнулся.
– Я боялся наткнуться на владельцев или на парня из агентства недвижимости – тем более что его-то я хорошо знаю, он каждое утро пьет кофе со сливками у нас в бистро.
Я не могла отвести глаз от его торса. Он поймал мой взгляд и усмехнулся:
– Странно тебе, да?
– Да, немного.
– Вообще-то ничего странного. Я тут переодеваюсь каждый вечер, перед тем как сесть на автобус: не хватало еще, чтобы в моих краях меня видели в прикиде пингвина.
Он показал на кипу одежды и рюкзак, валявшиеся на земле. Я разглядела большой темно-синий передник и белую тенниску.
– Значит, ты тоже это заметила, – продолжал он. – Цепочку, открытую калитку… Скажу сразу, я тут ни при чем. Замок так и висел, когда я пришел сюда в первый раз. Я искал тихое местечко, чтобы переодеться. И никогда ничего здесь не трогал.
Он говорил и одновременно рылся в рюкзаке. Достал черную рубашку с воротником-жабо, узенькие черные брюки, широкий пояс с шипами и сапоги на толстенной подошве. Потом надел на шею ошейник с брелоками в виде черепов.
Парень подмигнул мне.
– Если хозяин меня в этом увидит – вышвырнет за дверь. Мы, готы, мухи не обидим, но, поди знай почему, люди нас боятся – а ведь с тех же самых людей станется доверить все сбережения первому встречному мошеннику, если он явится в костюме и при галстуке.
Я слушала его, это было удивительно; сколько времени я ни с кем по-настоящему не разговаривала? Если, конечно, можно было назвать разговором этот почти монолог: он задавал вопросы и сам же на них отвечал. Чудную мы с ним являли картину. Растерянная девушка, потная, перепачканная землей, и тип, словно вышедший прямиком из фантастического фильма – бывший незадолго до этого идеальным официантом.
Вдруг он прервался и посмотрел мне в лицо. Поколебался, потом, словно решив не спрашивать меня, протянул руку:
– Меня зовут Без-Слез.
– Без чего? Странное имя…
– Без-Слез. Ладно, если хочешь знать, от рождения я Давид, но предпочитаю, чтобы меня звали так. Раз уж мы не на работе…
– Как хочешь.
Честно говоря, мне было плевать, как его зовут. Единственное, чего я боялась, – что он выдаст меня пресловутому типу из агентства недвижимости. Я сделала над собой усилие, чтобы быть любезной. Призналась ему, частично: мне вчера исполнилось восемнадцать, у меня никого нет, и мне некуда идти, я решила пожить в этом домике, и мне очень хочется здесь остаться.
– Ни о чем не беспокойся, я, во всяком случае, тебе не помешаю. И вообще, этот дом продадут не скоро, так что живи сколько хочешь.
– Почему ты так говоришь?
– Нехорошая история здесь произошла.
Я перебила его:
– Умер ребенок, да?
Он озадаченно посмотрел на меня.
– Ты в курсе? Они сразу выставили дом на продажу, но сама понимаешь… Какая семья поселится здесь с детишками после такого? Эта халупа будет висеть на них три ближайших поколения.
Он закончил одеваться. Убрал рабочую одежду в рюкзак.
– Мне пора. А то опоздаю на автобус. Пока, до завтра!
Калитка закрылась. Без-Слез накинул цепочку, помахал мне рукой и скрылся. Мне бы надо было попросить у него что-нибудь, ведь у меня теперь ничего не было. Полотенце, кусочек мыла. Поздно. Он уже в пути, домой, к своим делам, к своей жизни, до меня ему больше нет дела. А я?
