– Почему, Семен Гаврилович, на вашей голове букет роз?
Гаврилыч освободил голову от букета и пояснил:
– Это ваша секретарша новенькая, как пить дать, из дурдома сбежала. Она хотела меня ими ударить, но я в это время был под столом, поэтому… вот на голове.
Объяснение было настолько нелепым, что я в него поверил. Ну, разве станет человек с розами на ушах другому на уши вешать лапшу!
– А почему она вас ударить хотела, Семен Гаврилович? Кристина мне показалась вполне благоразумной. Может быть, вы чем-то ее обидели? Она что-нибудь говорила, когда, как вы утверждаете, на вас напала.
– Обозвала меня мохнатым парнокопытным, Антон Павлович, орала, что я не волшебник. Красивая девка, конечно, но увольте ее, Антон Павлович. Чокнутая она.
Несколько секунд я переваривал информацию и вдруг все понял. Гаврилыч –известный старый ловелас, поди, оказывал свои знаки внимания новенькой. Вот Кристина и подумала, что букет от него. А когда прочитала "Волшебник", решила, что Гаврилыч каким-то образом ее дневник прочитал, разозлилась и… вот результат. Да она с характером, эта Кирсанова. Некоторое время я тупо ржал. И никак не мог остановиться, но охранник вдруг сказал:
– Я Павлу Сергеевичу на нее пожалуюсь, если Вы не уволите.
Стоп! А вот этого делать не надо. Питоша был согласен, возмущенно зашевелился. Я велел Гаврилычу:
– Отойди от компа.
– Зачем? – испугался тот.
Он правильно догадался, что я запись с камеры наблюдения хочу посмотреть. Я сел на место охранника, нашел сегодняшний день. Опаньки, что я вижу! Вот Кирсанова подходит за ключом, Гаврилыч упорно делает вид, что она невидимка. Кристина сама пробирается к стенду. Охранник ее хватает за попу. Морда довольная, седые усы от счастья дыбом встали!! А, может, не только усы?! У меня внутри все закипело от возмущения. Заорал:
– Это как понимать?!
Гаврилыч, дороживший непыльной работенкой и боявшийся потерять место, раскалывается:
– Антон Павлович, ну ты же мужик, должен меня понять. Я так… с прежней вашей, Эллой, не раз делал. Перекрою проход, она мимо протискивается, я ее за попку хвать! Эллочка смеется, и мне хорошо. А эта драться! Вон шипы все лицо расцарапали!
– Девушки бывают разные! Только потому, что вы приятель моего отца, я не уволю вас немедленно. Но если еще раз подобное…
– Никогда! И Павлу не говори ничего, сынок!
Я ничего не ответил, скрипнул зубами. Питоша притих, наверное, переваривал последние события, переживала моя волшебная палочка, хватит ли у нее магических сил для охмурения Кирсановой, та оказалась неожиданно крепким орешком.
Когда вошел в приемную, Кристина вела себя обычно. Приветливо улыбнулась и снова уткнулась в компьютер. Жаловаться не стала. Значит, не ябеда. Я прошел в свой кабинет и постарался настроиться на работу. Черт! Мне нужен дневник кота, но если скажу об этом Кристине, у нее возникнут вопросы, почему я его не получил. А она, как я уже понял, девица смышленая и драчливая. С Волшебником идея неплоха, но я поторопился. Если узнает Кирсанова, "ху из ху", порвет нас с Питошей как Тузик грелку.
Может, отказаться от идеи? Но Питоша был явно не согласен с подобной перспективой, заныл: "Она, что, никогда меня не поцелует меня? В глазик перед сном?!" Рушить Питошины мечты не хотелось. Ладно, вечером подумаю о проблеме. Надо как-то исправлять положение, а то не видать нам с одноглазым красных трусиков…
