Они молчали, и я тоже ничего не говорила. Голову окутал туман, перед глазами стояла пелена, в ушах звенело, а пальцы мелко дрожали – так, что пришлось сжать руки в замок. Меня снова охватил ядовитый страх – какой уже раз за последние несколько часов, и сейчас труднее всего было держать его в себе и не показывать вида.
Я только что парила в воздухе.
Но…
Законы физики не должны нарушаться.
Это немыслимо.
Это недопустимо.
Это просто безумие какое-то!
Это… магия.
Я сидела на диване напротив дяди Тима, расправив плечи и даже гордо приподняв подбородок, но при этом мечтала сжаться в темном углу, а еще лучше – сбежать из этого странного места. Но я не могла – и мы оба знали это. Дядя Тим теперь смотрел на меня не только с оценивающим любопытством во взгляде. Он смотрел на меня так, как смотрят на равного. Так, как он смотрел на моего отца, на своих партнеров, на Августа, стоящего теперь у камина и задумчиво рассматривающего меня, словно диковинную вазу. Для меня это было открытием, и сквозь страх я вдруг почувствовала отголоски гордости. Я всегда хотела быть равной Реутовым, и изо всех сил старалась завоевать их расположение. Учеба, языки, музыкальная школа, олимпиады – я везде была лучшей. Всюду – первая. Но в итоге расположения одного из Реутовых я добилась с помощью… магии?
Это было смешно, и я вдруг рассмеялась – нервно и коротко.
- Вот ты какая, дорогая племянница, - наконец, произнес дядя Тим, не отрывая от меня пристального взгляда. – Позабавила.
- Позабавила? – переспросила я. – Всего лишь позабавила? Рада, что смогла стать для вас персональным клоуном.
- Ты хотела переговоры, и ты их получила, - насмешливо ответил дядя. - Обойдемся без детской раздражительности, Настя.
- И без взрослых наставлений, дядя, - тем же тоном ответила ему я.
Он откинулся на спинку дивана и снова закурил. Даже разрешения на это не спрашивал, и я надеялась, это не потому, что ему было плевать на мое мнение, а потому, что дядя Тим видел во мне равного себе человека. Я правда на это надеялась.
- Как ты это сделала? Как заставила браслет защитить себя от внешнего воздействия? – спросил он. – Давай будем откровенными. Говори все, что знаешь, и взамен получишь ровно столько же информации. Затем тебя отведут к твоему драгоценному Ярославу. – Мне почудилось в голосе Тимофея некое пренебрежение. Кажется, Зарецкий ему не нравился. А возможно, он помнил его с времен награждения «Вериора верис», где Яр нагрубил ему и увел меня.
- Вы же сами сказали секретные слова, - напомнила я, закидывая ногу на ногу.
- Я велел тебе запомнить их, а не рассказывал, как активировать, - свел он к высокой переносице брови. - Далеким от мира магии людям сложно было бы понять, что делать с этими словами. А ты поняла. Как?
- Они сами мне все объяснили, - ответила я.
- Они? – высоко поднял брови дядя. – Кто они?
Я закусила губу, думая, говорить мне об этом или нет. Что ж, он хотел откровенности, и я пойду ему навстречу.
- Знаю, это странно звучит, но я слышу голоса. Словно со мной разговаривают травы. Иногда мне кажется, что я стою на лугу, а эти травы касаются моих ног и шепчут что-то. – Я сделала паузу и мысленно повторила себе, что не сумасшедшая. - До момента активации браслета я воспринимала это как фантазию. Но после возвращения из зазеркалья – боже, это звучит словно бред! – я по-другому стала воспринимать мир. И когда мне грозила опасность, травы подсказали, что нужно сделать, чтобы они меня защитили.
