– Знаешь, кузина, мы обе были не правы, давай помиримся! – сказала Дороти.
– Давай! – Маргарет уже хотела подпрыгнуть и поцеловать её в высокий честный лоб.
Вдруг справа, словно из-под земли, выросла Мэри, а слева неслышной поступью подкралась Сэлли и нахально заявила:
– Дороти Хант, пожалуйста, не лезь больше к нашей Маргарет!
Дороти помрачнела: слова «наша Маргарет» больно задели её.
– Она теперь дружит с нами, а не с тобой, правда ведь, Марго? – и Мэри окинула её янтарным взглядом, который как бы невзначай зацепился за голубую ленту.
– Правда, – невнятно промямлила Маргарет.
Дороти всё поняла: ну что же, насильно мил не будешь. Она пристально посмотрела Маргарет в глаза и сказала:
– Плохо, что у тебя нет своего мнения. Кто пытается жить чужим умом, тот рано или поздно обязательно сядет в лужу.
– За Маргарет не беспокойся, – оборвала её Мэри, – пока что в луже сидишь ты!
– Была твоя кузина, стала наша Марго, – съехидничала Сэлли.
Дороти немного насмешливо повела бровями и ушла.
… Еще в монастыре сестра Бригитта научила мисс Киттан при помощи обычных портняжных ножниц вырезать из цветной бумаги диковинные цветы, узорчатые салфетки, удивительных тропических бабочек и всё что угодно. На благотворительных ярмарках, устраиваемых в пользу бедных семей прихода, поделки мисс Киттан расходились на ура, чем она ужасно задавалась перед подругами. Теперь эта японская забава с красивым, труднопроизносимым названием увлекла всех девчонок в Сквирел-таун. Они решили украсить школу по случаю осеннего бала и каждый день оставались после уроков рукодельничать. У Дороти получалось особенно хорошо, но сегодня она отпросилась, сославшись на работу по хозяйству. Маргарет грустно смотрела ей вслед. Когда обиженная спина Дороти исчезла за поворотом, она тяжело вздохнула и принялась вырезать из зелёной бумаги трилистник – на удачу. Потом впервые за свою школьную жизнь Маргарет возвращалась домой без кузины. Нет, было как-то раз во втором классе, когда у Дороти болела младшая сестренка, но то – совсем другое. Тропинка огибала петлёй их любимый холм, где на черепаховом камне всё ещё виднелись весы, сделанные из кирпича и дощечки. Маргарет представились разбросанные по земле пучки зелени, и ей стало очень тоскливо: если бы можно было вернуть вчерашний день… Мэри и Сэлли размышляли вслух, кто из них красивее. Внутренний голос подсказывал Маргарет, что этот разговор не доведет её новых подруг до добра, и, чтобы сменить тему, она спросила:
– Вы уже приготовили наряды для осеннего бала?
Мэри презрительно фыркнула:
– Вот ещё! За кого ты нас принимаешь? Мы что, модницы-сковородницы какие-нибудь?
Маргарет странно было слышать такое от Мэри Пикок, но она скрыла удивление под личиной равнодушия – дескать, ей и самой все эти девчачьи штучки претят, а Мэри сказала:
– Мы с Сэлли решили утереть нашим девчонкам носы: пусть знают, что красоту в мелочной лавке не купишь. Я лично хочу прикинуться маленькой разбойницей.
– Из «Снежной королевы»?
– Да, позаимствую у отца охотничьи сапоги, сошью балахон, воткну в шляпу перо индюшки, а у младшего брата заберу деревянный пистолет. Вот будет потеха! В высшем свете сейчас, знаешь ли, принято оригинальничать.
– А я предстану перед потрясенным классом ведьмой! – сказала Сэлли. —
Прихвачу из сарая метлу! Ты, Марго, с нами или как?
– Я не знаю, кем быть.
– Ты можешь быть пираткой, – посоветовала Мэри. – У тебя отец плавает на рыболовецком судне, так ведь? Если в кладовке хорошо покопаешься, наверняка старую тельняшку отыщешь.
