Воля и волеизъявление. Монография - страница 13

Поэтому Н. В. Курмашев прав, когда считает, что в цивилистике борьба идет не между волеизъявлением и волей – фактически борьба происходит между принципом приоритета формализованного волеизъявления и возможностью признания правового значения за иными, неформализованными видами волеизъявления^>74. На наш взгляд, мы встречаемся здесь с проявлением тех ситуаций, когда действие принципа соответствия воли и волеизъявления нарушается. Однако далеко не во всех случаях такое несоответствие может иметь своим последствием признание недействительности совершаемых лицом действий. Помимо ошибки, мотивов тех или иных поступков, не имеющих правового содержания, но оказывающих влияние на соответствие воли и волеизъявления лица, возможно последующее принятие субъектом полученного результата, даже если он оказался противен его первоначальной воле (например, п. 2 ст. 172 ГК РФ).

Определение воли и волеизъявления лица, оценка их соответствия друг другу осуществляется в различных ситуациях: при квалификации договора, при оценке действительности сделки, адвокатом, нотариусом, иными лицами с целью удостоверения истинного намерения лица. Эти намерения могут быть связаны и с выбором формы и способа защиты нарушенного права, и даже с оценкой последствий применения, например, виндикационного иска. Субъект может отказаться от защиты нарушенного права, воспользовавшись диспозитивностью гражданско-правового регулирования.

Соответствие между волеизъявлением субъекта и его внутренней волей имеет место тогда, когда субъект имеет правильное представление о совершаемом им действии и достигаемом ею результате (при обычных условиях), при этом его желание совершить данное действие, чаще всего сделку, является добровольным и серьезным.

Направленность большинства исследований в части определения воли именно на сделки не случайна. Как правило, совершение сделки напрямую затрагивает интересы иных лиц. Иные же проявления воли, напротив, в основном ориентированы и вызывают последствия для самого субъекта волеизъявления.

В последнее время разгорелся спор относительно роли нотариата в современной России. Не вдаваясь в дискуссию по этому поводу, так как она выходит за пределы нашего исследования, можно отметить следующее. Деятельность нотариуса представляется крайне сложной с точки зрения соотношения значимости совершаемого им действия и времени, которое он в состоянии затратить на его выполнение. Для проведения той же оценки соответствия воли и волеизъявлений после совершения самой сделки у суда или иного лица (например, налогового инспектора) появляется возможность оценки всей совокупности совершаемых фактических и юридических действий. Особо отмечается, что пороки воли носят скрытый характер. Судить о несоответствии волеизъявления внутренней воле субъектов можно по косвенным признакам: поведению сторон в период до и после совершения сделки (включая переговоры по условиям сделки, совершение реальных действий по ее исполнению), наличию или отсутствию какого-либо экономического смысла (разумных мотивов) в передаче имущества или финансовых средств, наличию притязаний третьих лиц в отношении имущества, являющегося предметом сделки, и проч.^>75 Таким образом, после того как сама сделка совершена, появляется больше возможностей провести соотношение истинности намерений воли и волеизъявления лица, ее осуществившего. Что же касается нотариуса, то там такая возможность отсутствует. Вместе с тем закон связывает именно с его профессиональной оценкой подтверждение истинности намерений, в точном соответствии с предполагаемой формой волеизъявления. Сами нотариусы отмечают, что выполняют очень важную образовательную функцию – «на пути выявления истинных намерений лица, дальнейшего «перевода» нотариусом с «житейского языка» на юридический лицо видит, как его изначальное волеизъявление приобретает более правильный, юридически корректный характер, точно отражающий волю»