Воображая город. Введение в теорию концептуализации - страница 10

Мала Страна лежит на склоне холма: от Пражского Града и Градчан до Влтавы. Но, в отличие от торговой части города, застраивалась она не от реки, а от замка. Изначально здесь селился обслуживающий персонал и люди, рассчитывающие на защиту замковых стен в случае нападения. В 1257 году Отакар II принимает стратегическое решение усилить эту территорию за счет более лояльных групп населения. Он приглашает сюда колонистов с севера Германии, выдавливая из города на деревенские окраины всех местных старожилов. Немецкое население составляло абсолютно большинство жителей этого района почти семьсот лет. В XIX веке, привлеченные символическим престижем места, здесь стали селиться наиболее состоятельные чешские семьи, которые – самим фактом переезда на Малу Страну – подчеркивали свою принадлежность к государственной элите.

В годы немецкой оккупации жители района неслучайно оказались наиболее лояльной новым властям частью населения города. Когда в конце войны нацистские пропагандисты расклеили по городу агитационные плакаты с изображением Града и Малой Страны с угрожающе занесенными над ними серпом и молотом и надписью «Захватят – пропадете», кто-то из местных чехов подписал карандашом: «Нам-то что? Мы там не живем».

Последовательный бурдьевист легко разложит историю пражского района на «агентов», «отношения», «практики», «капиталы», «границы», «сегрегацию», «символическое присвоение» и «престиж». Он объяснит – вполне достоверно, – почему до сих пор Мала Страна остается одним из европейских заповедников барокко, благополучно пережив период лютой «реготизации» Праги (когда в результате всплеска национального самосознания в готическом стиле перестраивались даже те исторические здания, которые никогда раньше готическими не были). Кроме того, исследователь-бурдьевист на своем языке сможет объяснить, что такое городская идентичность: не просто чувство идентификации с некоторой территорией, а телесно укорененная, встроенная в категории восприятия и различения, практическая связь с местом. Все же всякая хорошая концептуализация – это генеративная структура, она порождает все новые и новые различения из нескольких исходно заданных концептов.

Схема 4. Концептуальное ядро Бурдьёполиса

Схема 5. Концепты второй орбиты

Как?

Посмотрим еще раз на бурдьевистскую концептуализацию города (схема 4).

Это так называемые конститутивные признаки, или концепты первой орбиты. Они заданы аксиоматически, их связь – теоретический постулат. Мы видим, что концептуализация Бурдьё предельно консистентна: здесь все связано со всем. Но чтобы концептуализация «ожила», каждому концепту первой орбиты должен быть поставлен в соответствие ряд (также связанных между собой) концептов второй орбиты – различающих, уточняющих, специфицирующих. В конце концов, концептуализация – это не только последовательное определение предмета, но и его аналитическое расчленение, препарирование. Предлагая некоторый образ объекта в системе теоретических координат, мы вместе с перспективой его рассмотрения создаем и возможность фрагментации, дискретизации, разложения на элементы, что позволяет четче выделить единицы будущего исследования. Такие вспомогательные концепты мы далее будем называть дискриминативными.

Первый способ построения системы дискриминативных концептов – вынесение на вторую орбиту предикативных характеристик. Какие агенты? Коллективные и индивидуальные, сплоченные и аморфные, ресурсные и лишенные всего. Какие практики? Присвоение, маркирование, вытеснение, захват, контроль. Какие отношения? Синхронные и диахронные, смысловые и силовые, кооперативные и конфликтные. Какие ресурсы? И так далее.