Воображение мира - страница 2

Гефсиманский сад – точнее, его остатки, состоящие из нескольких десятков древних олив, почитается христианами, потому что Иисус и его ученики приходили сюда для молитвенных бдений. Здесь же, согласно Евангелиям, в ночь предания в руки Понтия Пилата молился Христос, пытаясь получить ответ о своей участи.

Оливы не растут в вышину. Старое дерево может достигать нескольких обхватов и похоже на приземистого великана с узловатым мускулистым торсом, чья корявость и складчатость напоминает огромный мозг. Он осенен скромной кроной и стоит среди камней вечности нерушимо и величественно, подобно живому алтарю.

Расщепление реальности на опыт и представление порождает метафору как основной инструмент познания. Опыт творчески устанавливает связь между пережитым (перцепцией) и умозрением. Воображение есть источник абстракции.

Только абстракция дает возможность возникнуть теории и с ее помощью навести мостик между разумом и мирозданием.

Когда мощные, головокружительные, малодоступные модели мироздания, порожденные интеллектом, оказываются «истиной», то есть чрезвычайно близкими к реальному положению дел во Вселенной, это говорит о том, что разум, созданный – как и прочие части целого – по образу и подобию Творца, естественным способом воспроизводит Вселенную – по обратной функции подобия; и проблема строения мироздания формулируется как поиск своего рода гомеоморфизма, соотнесенного с этим преобразованием подобия. Иными словами: то, что разум способен создать теорию, и есть доказательство существования Всевышнего.

Метафора бывает точной и неточной и тесно связана с категорией истинности, участвующей в создании (творчестве) нового смысла.

Воображение не могло возникнуть из личностной нормы. Личность развивается, только находясь в неравновесном состоянии. Чтобы сделать шаг, тело должно выйти из равновесия и начать контролируемое мышцами и скелетом падение.

Суть развития личности – «Я» – в его нетождественности самому себе.

Воображение всегда рождается контролируемым расщеплением, отклонением от нормальности.

Контроль осуществляется как раз категорией истинности, то есть соотнесенным с общезначимым представлением о мироздании.

В противном случае мы имеем дело с ложью, основой клинической ненормы.

Научные достижения порой неотличимы от волшебства. В то же время превознесение чудесного отдает невежеством, особенно если достижения науки при этом принимаются как должное. Есть области математики, в которых уверенно себя чувствуют от силы десяток-другой специалистов на планете, и обществу бывает проще признать их достижения мыльными пузырями, чем важными успехами цивилизации, отражающими красоту мироздания и разума. Но есть и области чудесного, на долю которого незаслуженно выпадает масса пренебрежения со стороны позитивизма, склонного считать, что ненаблюдаемое или непонятное попросту не существует, а не подлежит открытию и объяснению.

Скажем, если вы придете к психиатру и заикнетесь ему об инопланетянах, суровый диагноз вам обеспечен. Упомянутый выше Джон Нэш сполна пережил за годы болезни и стал примером стойкости для многих. Ибо шизотипическими расстройствами страдает целая сотая доля человечества. А сколько еще тех, кто не приходит к врачу.

В момент, названный Карлом Ясперсом «осевым временем», явившимся, как он считал, моментом рождения философии, дар пророчества был передан детям и сумасшедшим.