Вопросы мастеру - страница 8

Лицо Мастера просияло так, как бывает, когда рассказчик начинает говорить о самом сокровенном, о самом главном… Словно ждет, что после его слов что-то изменится вокруг. Чтобы оправдать его ожидания, Энж улыбнулась.

– Это безразличие! Носителем этого чувства я являюсь, носителем этого чувства, я надеюсь, будешь и ты. Безразличие не вкладывается в полотно как все остальные чувства, его предназначение лечить души, и поэтому мы, Мастера, носящие его, называем себя целителями. Человек страдает и чувствует пустоту? Пожалуйста! Безразличие вылечит все! И человек снова может жить, ведь старые душевные раны не болят больше. Поэтому безразличием как лекарством замазываются пустоты в полотне, как лекарство, оно расходуется только по мере необходимости. Ненависть – очень жестокое чувство, очень сильное чувство. Последний Мастер, носящий ненависть, был наказан за свои поступки, потому что не мог контролировать его. Больше никто не взял на себя ответственность носить фиолетовый кулон…

– Мне все понятно, – после небольшой паузы сказала она, – кроме одного… А как же черный?

– Черный- это не цвет, это отсутствие цвета как такового. Поэтому в полотне человека это смерть.

– Но ведь палитра огромна! Я видела собранные полотна, там много цветов, гораздо больше, чем семь…

– Все промежуточные цвета – цвета, возникающие на границе чувств – это тоже чувства, но они не являются основными, их очень много, и их не перечесть, ведь человек может испытывать одновременно и грусть, и радость, и боль, надежду, стыд, симпатию, страсть и ненависть… В зависимости от оттенка сотворенного цвета на границе, зависит его продолжительность и то, выльется ли это в чувство или останется лишь эмоцией. Эмоции порой очень сильны, но мимолетны и быстро забываются, однако же являются порой роковыми, потому что под их воздействием люди часто совершают ошибки.

В это время Хранитель подкатил к Энж огромную чашу, заполненную стеклянным песком, поверх которого были разложены кулоны разных цветов. Они манили Энж, переливались блеском драгоценных камней, сверкали при свете ламп. Их было ровно семь, все, кроме ненависти. Розовый, красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий.

– Поднеси руку к каждому и прочувствуй его. Закрой глаза. Ты должна выбрать спокойствие. Если кулон твой, то ты почувствуешь спокойствие! Запомни это! Спокойствие! Спокойствие! Ничего, кроме спокойствия!

Но его слова уже звучали будто издалека: терзаемая несколькими чувствами сразу Энж пыталась прочувствовать каждый из кулонов, и каждый из них рисовал ей свою картину, в своих тонах. Под воздействием каждого Энж считала, что нашла свой: не может чужое одаривать такими реальными эмоциями. Но, поднеся руку к другому, думала точно так же уже про другой.

Как ни старался Мастер надеть на шею дочери безразличие, она все же выбрала любовь.

Два Мастера схлестнулись взглядами в безмолвном поединке. Каждый отстаивал свою правоту, и каждый из них был прав по-своему. Немой диалог велся на уровне подсознания.

Для Энж была необычна такая манера общения. Ведь не произнеся ни слова, она слышала свой голос, она слышала голос отца. Он также не произнес ни слова, но их мысленный поединок продолжался.

– Как это получается?

– Ты теперь тоже мастер, – он улыбнулся, – привыкай.

– Мне… трудно так общаться, я слышу все твои мысли и слова сразу, и теряю среди них свои.