– Ты имеешь в виду Лю-Цзе, который славится своими горами-бонсай?
Послушник поднял взгляд от выставленных в ряд небольших тарелок на морщинистое лицо улыбающегося ему старика.
– Так ты и есть Лю-Цзе? Не может быть, ты же простой метельщик! Я видел, как ты убирался в наших спальнях. Видел, как тебе отвешивали пинки!
Лю-Цзе, очевидно не расслышав мальчика, поднял с земли тарелку не больше фута в поперечнике, на которой курился крошечный конус из пепла.
– А как тебе это, господин? – поинтересовался он. – Вулкан. Вырастить его было невдолбенно трудно, прости мой клатчский.
Послушник сделал еще один шаг, наклонился и заглянул метельщику прямо в глаза.
Лю-Цзе было крайне сложно привести в замешательство, но именно это сейчас и произошло.
– Ты – Лю-Цзе?
– Да, малыш. Я – Лю-Цзе.
Послушник сделал глубокий вдох и протянул тощую руку с зажатым в ней крошечным свитком.
– От настоятеля… э… о светлейший!
Свиток дрожал в вытянутой руке.
– Почти все называют меня Лю-Цзе, юноша. Или метельщиком. Некоторые, пока не узнают поближе, кличут «Эй, Прочь С Дороги», – сообщил Лю-Цзе, тщательно вытирая инструменты. – Светилом, конечно, тоже называли, но, как правило, на другую букву.
Лю-Цзе осмотрел тарелки в поисках миниатюрной лопатки, при помощи которой он трудился над ледником, однако нигде ее не увидел. Но буквально секунду назад он положил ее вот сюда, на землю.
Послушник наблюдал за ним. На лице его застыл благоговейный страх с легкой примесью остаточного недоверия. О таких людях, как Лю-Цзе, слышали все. О нем нельзя было не слышать. Этот человек совершил… практически все, если, конечно, верить слухам. Но он был совсем не похож на такого человека. Он был маленьким, лысым, с чахлой бородкой и добродушной улыбкой.
Лю-Цзе ободряюще похлопал послушника по плечу.
– Ну, посмотрим, что понадобилось настоятелю, – сказал он, разворачивая рисовую бумагу. – О, судя по этому свитку, ты должен проводить меня к нему.
Лицо послушника приняло паническое выражение.
– Что? Я не могу. Послушникам запрещено входить во Внутренний храм!
– Правда? В таком случае позволь мне проводить тебя, чтобы ты проводил меня, чтобы я увидел его, – предложил Лю-Цзе.
– Тебе разрешено входить во Внутренний храм? – изумился послушник, вскинув руки ко рту. – Но ты же простой метель… О…
– Правильно! Даже не монах и тем более не донг, – произнес метельщик весело. – Поразительно, не правда ли?
– Но, судя по тому, что говорят о тебе люди, ты чуть ли не выше самого настоятеля!
– Ну и ну, конечно же нет, – покачал головой Лю-Цзе. – Во мне нет ничего святого. К примеру, вселенскую гармонию мне так и не удалось познать.
– Но ты совершил все эти невероятные…
– О, я и не говорил, что плохо исполняю свои обязанности, – сказал Лю-Цзе и зашагал прочь, положив метлу на плечо. – Просто я не святой. Ну, идем?
– Э… Лю-Цзе? – обратился к нему послушник, когда они вышли на древнюю, вымощенную кирпичом дорожку.
– Да?
– А почему это место называется садом Пяти Неожиданностей?
– Как тебя звали в миру, о торопливый отрок? – спросил Лю-Цзе.
– Ньюгейт. Ньюгейт Лудд, о светлей… Лю-Цзе предостерегающе поднял палец.
– А?
– Я хотел сказать, метельщик.
– Лудд, значит? То есть ты из Анк-Морпорка?
– Да, о метельщик, – ответил мальчишка куда тише, чем раньше. Он, похоже, догадывался, что за слова последуют далее.
– Был воспитанником Гильдии Воров? «Люди Лудда»? Из них был?
