– Дурдом… – неуверенно произнес он. – Это что-то типа муниципалитета, да?
– Йа, фэр, его еще и так называйт, – мгновенно подтвердил Игорь.
– А у вас в Убервальде действительно есть семафорные адреса?
– О, йа! Мы хватайт будущее обеими руками, фэр.
– И четырьмя большими пальцами…
– Йа! Мы хватайт что угодно и как угодно.
– А потом ты послал самого себя сюда по почте?
– Яволь, фэр. Мы, Игори, ф дифкомфортом на «ты»!
Джереми опустил взгляд на переданные ему бумаги, и одно имя мгновенно привлекло его внимание.
Верхний лист был подписан. Ну, в некотором роде подписан. Сначала шли аккуратные заглавные буквы, похожие на печатные, за которыми следовала фамилия.
ОН МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ ПОЛЕЗНЫМ ЛЕ ГИОН
– А, так за всем этим стоит леди ле Гион! – воскликнул он. – Это она послала тебя ко мне?
– Вфе правильно, фэр.
Почувствовав, что Игорь ожидает от него большего, Джереми просмотрел остальные бумаги, которые оказались рекомендательными письмами. Некоторые были написаны – во всяком случае, он так надеялся – темно-бурыми чернилами, одно – цветным карандашом, многие опалены по краям. И все письма без исключения были хвалебными. Впрочем, вчитавшись, можно было заметить некоторую закономерность среди лиц, подписавших характеристики.
– Вот это письмо… Его подписал некий Безумный Доктор Тогось, – сказал Джереми.
– О, по чефти говорийт, «безумный» бывайт его прозвищем. Кличкой то ефть.
– Так он был безумным или нет?
– Эх, фэр, кто ж теперь это знавайт… – абсолютно равнодушно пожал плечами Игорь.
– А Чиканутый Барон Хаха? В графе «Причина Увольнения» указано, что он погиб под обломками сгоревшей мельницы.
– То бывайт результат нелепой ошибки, фэр.
– Правда?
– Йа, фэр. Насколько мне извефтно, толпа принимайт его за Орущего Доктора Берферка.
– О, понятно. – Джереми опустил взгляд. – На которого, как я вижу, ты тоже успел поработать.
– Йа, фэр.
– И который умер от заражения крови.
– Йа. Виной вфему грязные вилы, фэр.
– А… Шампур Пронзила?
– О, фэр, предфтавляйте фебе, на фамом деле он управляйт шашлычной!
– Что, правда?
– Йа. Только не фовфем обычной.
– То есть он тоже был чокнутым?
– А. Фледует признавайт, ф ним не вфе бывайт в порядке, но Игорь никогда не подвергайт критика фвой герр или фрау. Так глафийт Кодекф Игорей, – объяснил он терпеливо. – Ефли б мы бывайт похожи, фтарый добрый мир фтавайт бы таким фкучным мефтом!
Джереми совершенно не понимал, что ему делать дальше. Он плохо умел разговаривать с людьми, и этот разговор, за исключением беседы с леди ле Гион и пререканий с господином Соаком по поводу ненужного сыра, был самым длинным за весь прошедший год. Возможно, все это потому, что Игорь не совсем вписывался в категорию людей. До сегодняшнего дня Джереми как-то не думал, что значение «люди» способно включать в себя существ, на которых швов больше, чем на дамской сумочке.
– Не знаю, найдется ли у меня для тебя работа, – признался он. – Я получил новый заказ, но вообще не представляю, как… Кроме того, я не сумасшедший!
– Это вовфе не обязательное уфловие, фэр.
– У меня даже есть специальная бумага! В которой написано, что я абсолютно здоров.
– Очень мудро, фэр.
– Такую бумагу кому попало не дают!
– Вфе верно, фэр.
– И я принимаю лекарство.
– Вефьма разумно, фэр, – похвалил Игорь. – Йа ходийт готовить завтрак, яволь? Пока ты одеваешьфя… мой мафтер.
Джереми поспешно запахнул полы влажного халата.
– Я скоро спущусь, – сказал он и поспешил вверх по лестнице.
