Ещё важнее вопрос: зачем? Зачем ей вообще надо было попасть в Лэрианор? Настолько надо, что она наплела всю эту ахинею, одежду какую-то странную нацепила. А может быть, и в плену у северян эта Настия оказалась тоже не случайно? Он же вот пошёл в темницу Хиклана специально, чтобы к Лиэлид на приём пригласили.
Ох, Ворон, этак ты её скоро признаешь посланницей Владетеля Мрака! А что ещё думать?
Странная девчонка, странная история, странное появление в Лэрианоре. А самое странное – что Лиэлид (сама по себе тоже странная) про это странное появление странной девчонки странным образом узнала откуда-то заранее. Есть над чем поломать голову, атаман!
От этих тайн и странностей кровь уже кипела, и так хотелось их разгадать скорее, что Эливерт едва сдерживался, чтобы не побежать. Он даже срезал путь – ушёл с тропы, вывернул к домику лэгиарна прямо из леса, обогнул огромную кряжистую сосну и замер от неожиданности.
На полянке у крыльца дома Наир бился на клинках с… девчонкой.
«ОНА!» – громыхнуло где-то слева в груди.
Шустрая, вёрткая, гибкая как лоза, девица скакала белкой, безжалостно нанося удары «сыну леса». Тот только закрываться успевал. Неуклюже, смешно. А ведь у Наира нечеловеческая скорость и ловкость, да и опыта боев хватает в его годы.
А вот она словно танцевала, а не дралась. Эливерт глазам своим не верил. Как и приятель Наира Атарей, что наблюдал за дружеской дуэлью с крыльца, почти не дыша.
Взгляд невозможно оторвать от этих скользящих, изящных движений, от статной гибкой фигуры, от летящих рыжих волос, ярких, как закатное солнце, от длинных стройных ног, облачённых в такие непривычно узкие штаны. Да, в Кирлии такое точно не носят – брюки так обтягивали её бедра, что воображение легко рисовало, как она должна выглядеть вовсе без них.
Эл не сдержал изумлённого вздоха: рыжая, изловчившись, ужалила будто оса замешкавшегося Наира. Меч упёрся ему в грудь. «Сын леса» застыл, с опаской покосившись на острие лезвия.
А она улыбнулась победоносно. Щеки горели румянцем, глаза, переполненные восторгом, сияли тысячей солнц. И ветер шаловливо играл золотыми локонами.
Да кто же она такая?!
Девушка опустила меч, смущённо улыбнулась в ответ на похвалу ошеломлённых лэгиарнов.
– Ты ведь нарочно?
В её голосе Эливерту почудилось искреннее неверие в собственную победу.
В её чарующем голосе…
Ворон с трудом вникал в суть разговора, всем его вниманием сейчас завладело это удивительное звучание, мягкая интонация. В нём было что-то завораживающее, что-то близкое, знакомое… Но где бы ему слышать этот голос?
Казалось, ещё немного и он вспомнит что-то важное, поймёт. Сейчас, вот-вот… Но осознание ускользнуло, как тает сон при пробуждении, сколько не старайся его удержать. Лишь сердце билось часто-часто и не унималось никак.
– Вовсе нет! – заверил девушку Наир. – Ты меня просто поражаешь! Ты когда-нибудь училась драться?
– Нет! Где мне было? Я и меч-то в руках никогда не держала, – покачала рыжей головой его подружка.
«Снова врёт! Зачем она снова ему врёт? Кто в это поверит?»
Ворон сам не понимал, отчего его так злит эта ложь. Все бабы врут, чему тут удивляться. Но отчего-то не хотелось, чтобы она оказалась как все. Он вдруг понял, что отчаянно хочет ей верить, какую бы чушь она не рассказывала. Он не мог отвести глаз от её возбуждённо вздымавшейся груди – после поединка дыхание девушки ещё было частым и глубоким. И собственное оцепенение бесило ещё больше, чем её небылицы.
