– Здесь какая-то яма, – сказал он обернувшись. – Но больше не понижается, наоборот, сразу начинает подниматься.
– Понятно, – Женька погрузился по грудь рядом с ним. – На остров выбираемся?
– Давай…
Рядом очень кстати оказалась прогалина между росшими по берегу кустами. Помахав Светке руками, они выбрались на берег и скрылись у неё из вида.
Здесь, на острове, не могло быть никого живого, животные, птицы и насекомые в расчет не принимались, поэтому можно было передвигаться в полный рост никого не опасаясь. После полосы прибрежных кустов перед ребятами открылось большое чистое пространство. Лишь местами на этой большой поляне росли отдельные деревья и группки каких-то кустов. Трава была ровная, как на городских газонах, и совсем невысокая. По ней можно было передвигаться без опаски порезать голые ноги.
Дошли до ближайшего невысокого дерева, оказавшееся дикой яблоней. Все ветки её были усыпаны небольшими зелеными яблочками.
– Кислятина! – скривился Женька надкусив одно яблочко и отбросив его в сторону.
– Возьмем парочку для Светки, – Коля сорвал с ветки яблочки покрупнее. – Вон там, кажется, тоже яблоня.
Судя по виду дерево, на которое он показал, тоже было яблоней, в чем они убедились через минуту, когда перебежали к нему. Яблоки, впрочем, оказались такие же кислые. Обогнув группу кустов оба застыли на месте как вкопанные. Прямо перед ними лежали развалины какого-то строения.
– Что это, как думаешь? – тихо прошептал Коля.
– Не знаю. Дом был, наверное.
Беспорядочной кучей сваленные бревна были обгорелыми. Мальчики осторожно приблизились, внимательно глядя под ноги. Да, это когда-то был дом. Среди кучи обгорелых бревен торчала такая же обгорелая оконная рама с остатками разбитого стекла. Кое-где среди бревен росли высокие стебли лебеды и чертополоха, торчали какие-то ржавые железяки. Дальше за этим пожарищем виднелись несколько устроенных в земле строений, тоже полу обвалившихся, со следами огня на торчавших из земли бревнах.
– Это похоже на землянки, – сделал вывод Женька. – Ты как думаешь?
– Может быть, – пожал голыми плечами Коля. – Смотри-ка! А это что?
Сделав несколько шагов в сторону, он потянул из земли какую-то железку.
– Вот это да! Смотри, автомат!
В руках Березкина оказался покрытый толстым слоем ржавчины немецкий автомат. Они осторожно вертели его в руках, боясь, как бы он совсем не рассыпался.
– Это немецкий «шмайсер», – с видом знатока произнес Коля. – Я такие в музее видел. Повезло нам. Вот все обрадуются!
– Ага, обрадуются, если Сан Саныч по шее не накостыляет.
Над их головами промелькнула тень, и огромный черный ворон молча спикировал на обгоревшие развалины. Мальчишки замерли. Женька прямо остолбенел от неожиданности, всё тело его вмиг покрылось пупырышками, по коже побежали противные мурашки.
– Опять он, – чуть заикаясь, прошептал рядом Березкин. – Чего ему здесь надо?
Птица уселась на обгоревшее бревно и рассматривала их, чуть приоткрыв клюв и склонив голову набок. Глаза её полыхали ярким и холодным огнем. Женька с Колей хотели бы убежать отсюда подальше, но ноги совершенно отказывались слушать их. Страх волной прокатился по всему телу.
Яркий свет в глазах ворона постепенно утих. Птица взмахнула крыльями и перелетела на несколько метров в сторону, сев на такое же бревно на краю пожарища. Взглянув на застывших на месте мальчишек, она несколько раз клюнула бревно, словно бы указывала на какое-то место. Снова внимательно посмотрела на них и ещё несколько раз ударила клювом бревно, сопроводив свои удары негромким на этот раз криком: «Ка-а-р…».
