Звёздное мерцание раскинулось над домом Стручковых. Иногда долетали пронзительные песни цыган. Ночь призывала к свободе и бегу по траве. Тихон, кряхтя и потея, пытался выломать решётку на окне.
– К чёрту всё. Найду лодку и впотьмах сбегу. Пятьдесят рубликов есть. Прихвачу ещё что-нибудь. Наймусь куда-нибудь. Нет. Лучше буду представляться великим путешественником и буду продавать сувениры из африканских стран. Камней то всяких и козлиных черепов много по дорогам валяется. Истории буду рассказывать людям небывалые. Женюсь на графине. Будет у нас восемь детей. Кормить буду пирожными с икрой. Закажу портрет свой. Будет висеть над камином в огромной гостиной. Вот помру я и будут дети мои рыдать. Сколь свершений бы ещё сделал, папочка? – прошептал Тихон и зарыдал, не в силах преодолеть свою безвременную кончину.
Из тьмы кустов кто-то весело выбежал. Тихон всмотрелся.
– Ф-Фёкла Ильинична? – выдавил он из себя.
Фигура радостно закивала и расхохоталась. Тихон понял, что не один произнёс имя девицы.
– Арсений? -догадался он.
– Да. – ответил знакомый голос из соседнего окна.
– Мальчики. Такая ночь. Светлячки летают. А я и по вам соскучилась. Вы же такие зайки и свинки. – заворожённо прошептала Фёкла и захихикала.
– А вы любовь всей моей жизни. – горячо заговорил Арсений.
– Нашей. – поправил Тихон.
– Знаю-знаю я вас тоже очень люблю. Обоих. И мне так конфузно. – ответила зардевшаяся Фёкла Ильинична и стыдливо прикрыла личико рукой.
– Это знамо… Любовный треушник, получается… какой-то.-удивлённо заявил Арсений.
– Надо бы выбрать. Нельзя же двоих то? Да. Нельзя. – заспорил сам с собой Тихон и облизнулся.
– Знаю-знаю. Только сердце девичье до безобразия к любви.-еле сдерживаясь от стыдливого смеха, промолвила Фёкла.
Она крутанулась на месте и подошла ближе к окнам. Затем лихо взобравшись по кирпичам стены, оказалась между окнами возлюбленных. Развернувшись спиной к стене, она протянула к ним руки. Оба стали отчаянно трясти решётки.
