Мэлоун только пожал плечами.
– Не всему нужны причины.
Сказал так, будто и впрямь всего лишь сделал то, что полагается в таких случаях, и от этого стало самую капельку неприятно. Пока Эстелла пыталась решить, притворяется он или нет – ладонь все еще слегка покалывало от прикосновений – Мэлоун отвернулся.
Пара ловких движений, которые Эстелла даже не успела уловить, и замок на неподатливом ящике издал характерный щелчок.
– Любопытно, откуда вдруг такие умения? Прокрадываешься невидимкой, с легкостью вскрываешь замки.
– Поверь, тебе лучше этого не знать, – Мэлоун чуть выдвинул ящик и отошел в сторону.
– Прошу.
Со своего места Эстелла смогла разглядеть стопки пожелтевших конвертов, но подходить не спешила.
– Ты подозрительно добр.
– Просто решил, что ты имеешь полное право первой взглянуть, что там.
Эстелла уже подошла к комоду, протянула руку к перевязанной алой лентой пачке писем, но остановилась на полпути.
– Первой? – она задвинула ящик и осталась стоять, придерживая его пальцами. – Предлагаешь при тебе читать эти письма? Или отдать, когда сама прочту?
– Сама решай, ты же здесь хозяйка, – Мэлоун продолжал быть слишком уж покладистым. – Но разве тебе не кажется, что будет несправедливо не поделиться со мной находкой?
Дешевая манипуляция. Могло бы сработать, не вырасти Эстелла среди тех, для кого ежеминутно жонглировать словами и доводами в своих интересах – привычная рутина.
– Только если честно ответишь на один единственный вопрос, – она внутренне вздрогнула, поняв, что в точности копирует маму, отчитывающую провинившуюся прислугу. – Зачем ты сюда пришел? И не вздумай сказать, что решил полюбоваться на наши фамильные коллекции на ночь глядя.
– Причина та же, что и у тебя, – уклончиво ответил Мэлоун и отчего-то помрачнел сильнее прежнего.
Эстелла покачала головой.
– Я же просила, ответить честно. Здесь нет дорогих твоему сердцу воспоминаний, и я сильно сомневаюсь, будто ты знал, где мои родители хранили свои.
– Ладно, подловила, – не стал отпираться Мэлоун. – Узнал, что ты здесь и решил проверить, в порядке ли.
– Нянюшка сболтнула, да? – Эстелла не смогла скрыть досады.
– Я умею быть убедительным, если нужно. А с ней все оказалось просто, учитывая… не важно.
Он вдруг замолк, отвернулся, стал барабанить пальцами по столу, и от этого стало только тревожней.
– Учитывая что? – Голос дрогнул, но Эстелла быстро взяла себя в руки. – С чего бы мне быть не в порядке?
Несколько мгновений молчания показались вечностью.
– Завтра будет еще одна церемония прощания. Вряд ли такая же торжественная, но…
– К-кто? – едва смогла выговорить Эстелла. Осознать услышанное до конца не получалось.
– Бабушка Клодетт. Она так просила себя называть.
«Она была хорошей», – застучало в голове. – «Хорошей. Немного не в себе, а порой и не немного, но хорошей. Лучше многих, кто сегодня собрался в этом доме. Почему она? Почему…»
– Почему ты сразу не сказал? – Эстелла с удивлением услышала стальные нотки в собственном голосе.
Кажется, Мэлоун тоже услышал, потому обернулся.
– Не уверен, что я тот, кто должен сообщить такую новость.
– Или не посчитал нужным сообщить? – внутри все закипело. – Это нарушило бы твои планы. Что с ней случилось?
– Неудачно полетала с балкона, – Мэлоун сказал это так буднично, словно и не о человеке вовсе. – Или кто-то ей в этом помог. Буду рад, если ошибаюсь, и все это просто случайности. Смерть твоих родителей, теперь это. Лучше проверить до того, как произойдет новая.
