Соглашаюсь. Спорить тут не с чем, пусть и хочется задать вопрос – заботятся ли так об остальных?
Ворота города открываются, колонна въезжает.
Как бы мне не хотелось, из кабины я выхожу последней, когда пройдено построение, и все пленные сцеплены общей цепью.
Как только ступаю босиком на землю, Веслав подходит почти вплотную, забрасывает мою руку себе на плечо и поднимает на руки. Я пытаюсь сопротивляться, бион же встряхивает меня, довольно ухмыльнувшись.
– Как в большой собаке, килограмм сорок пять.
Я против него не боец. Не смогу высвободится, как бы не старалась. А Истров нарочно не дает мне рассмотреть обстановку. У ворот совсем небольшая площадка и пленных как будто становится меньше. Все от того, что они стоят в несколько рядов, точно заключенные. Катю не видно, а я, как бы не старалась, удаляюсь прочь. Веслав уносит меня к улицам города. По обоим сторонам узкой дороги будто бетонные стены вырастают одноэтажные дома темно-серого цвета прямоугольной формы. Все будто прибиты сверху. Нет никакого ската на крыше. Абсолютно не практично, но для чего-то так нужно.
И только вдалеке эти маленькие постройки переходят в высотные здания до семи – десяти этажей.
– Пятьдесят пять, – гундосо произношу через маску.
– Чего?
– Пятьдесят пять килограмм. Больше чем в собаке! – Поправляю Веслава. Он морщиться, – Куда ты несешь меня?
– В дом, – не смотря на меня, отвечает бион, – У меня есть три часа для отдыха.
– Мне нужно к сестре, а не спать в одном из этих домов!
– Спать? Кто говорит про сон? Ты жена, так поможешь мне отдохнуть, как следует жене.
Высокий страж сжимает меня крепче, я замолкаю, стягиваю свободной рукой с себя маску и бросаю ему под ноги. Слышен хруст.
Горький противный воздух впивается в ноздри, текут слезы, но я держусь. Как же меня злит этот военный! Как животное, плевать на жизни людей. Его волнуют только плотские утехи.
– Я с тобой не лягу?
– Не ляжешь, – ухмыляется Веслав, – Это я тебе обещаю.
Веслав сворачивает к одному из кубических домов, открывает дверь с ноги и вносит меня в темное, холодное, мрачное помещение. Тут же ставит на ноги, а сам проходит дальше к крохотной кровати и валиться спиной на нее. Я оглядываюсь по сторонам, вижу много грязи, пыли и отсутствие какой-либо мебели, как и осветительных приборов.
– Это…
– Твой дом, женушка. И, как ты просила, ты не ляжешь со мной. Тут нет спального места для двоих.
Какой же он довольный! Как смакует мой гнев и ненависть!
Ужасное место, именуемое новым домом, больше напоминает мне крохотный чулан. Здесь едва наберется три на три метра по сторонам и крохотная узкая дверь, скорее всего в душевую с туалетом. Есть окно, но я замечаю его уже позднее. Оно по той же стороне, где и входная дверь. Маленькое, завешено пыльной темной тканью.
На полу мусор, папиросы, чьи-то носки и фекалии местных грызунов – древодеров.
Нос неприятно раздражает запах чего-то кислого в сочетании с мочевиной. Очевидно, со стороны туалета. А в каком состоянии узкая кровать, на которой едва умещается широкоплечий страж, даже думать не хочется. Но ему все равно.
– Отлично. Но это не дом, а помойка. Что мне тут делать? Играть в супружество и подносить тебя обед из крыс и древодеров? В этом месте не найдется ничего лучше.
– А чего ты хотела, когда добровольно назвалась женой?
– Помочь сестре, – я смотрю на Веслава с вызовом. В его же глазах равнодушие. Мрак комнаты прячет образ мужчины, но глаз Биона и провода костюма всегда горят, напоминая о его происхождении, – Я бы не пошла за тобой в Мрачный удел, если бы не она.
