– А ты голова! – потёр руки Пётр, – мне на ум не приходила такая мысль, а ты вот как – то допёр.
– Природу стал любить до невозможности, особенно Волгу, вот с неё и навеяло, – кинул он в реку подвернувшийся камень. – Бывает заедешь в какую-нибудь заводь или затон. Ты один на один с водой, удочкой и своими мыслями и больше никого. Такое нашествие порой приходить, что диву даёшься. Чего только не передумаешь в это время. Или беру ночью телогрейку, стелю её у реки и ложусь созерцать рассвет. Свою я жизнь всю пережевал, так, что зубы последние выпали. Жалко в душе, конечно, те потерянные годы, но от воровских идей, я никогда не откажусь, не смотря, что я через день употребляю стерлядь и пью пиво. Я по жизни вор. Вором и умру, но постараюсь ментам не попадаться. Мне по статусу не положено сейчас криминалом заниматься, и ты знаешь почему? Но кое-кого надо урезонить в городе, чтобы не мешались под ногами, – и он рассказал о недавней стычке с Дыбой. В это время сзади на клён села стая воробьёв и стала многоголосо чирикать.
– Хорошо, что не вороны прилетели, – чуть с радостью сказал Барс и поднялся с травы, – а то эти чернокрылые твари накаркали бы нам беду. У них это часто получается. Хотя я и не особо суеверен.
– Несправедлив ты к воронам, – заметил Глеб, – эта птица самая умная из всех, потому что живёт рядом с человеком и, если накаркает или навалит на голову, только отвратительному человеку.
– Интересную ты мне лекцию про птичек прочитал, – подошёл Барс к реке и вымыв в ней руки, добавил: – А я никогда не задумывался, каркают ну ладно. Я тебе вот что хотел сказать: когда вопрос встал о замене кассира, то я первым выдвинул твою кандидатуру. Вопрос о замене кассира стоял ещё перед твоим освобождением, но никто не готов был взять на себя такую ношу. Хранитель общака, – это почётно и ответственно, ничего святее для него в жизни не должно быть! Ты Глеб честный, хладнокровный и не нервный вор. Горячку не споришь в критический момент, а эти качества являются самыми надёжными для держателя кассы. И твоя липовая нога всегда будет замазывать глаза легавым. Правильно ты поступил, что не ввязался в большой конфликт. Ты оберегаешь кассу, мы оберегаем твой покой. Ты человек с заземлением, то есть неприкосновенный, как Член Правительства. Поэтому Дыбе я язык отрежу напрочь, как Чувашу, сучке вонючей.
Глеб поморщился и пыхнул в сторону Петра дымом от сгоравшей сигареты. Потом без заминки произнёс:– Вот этого не надо делать. Я поэтому к Часовщику не обращался. Он бы сразу заказал этому Дыбе нашу коронную воровскую заточку в сердце. Без ножа можно обойтись, но сделай так, чтобы этот кочет занюханный, при встрече уступал мне дорогу и кланялся, – наказал Глеб, хитровато щуря глаза. – Да не забудь ему напомнить, чтобы обо мне в городе не распространялся. – Проще простого, – заверил его Пётр, – теперь скажи мне по секрету: – Кассу большую держишь сейчас? – Пётр ты мой друг и вор в законе, а от воров у меня секретов нет, потому что каждый вор, пополнявший эту кассу, имеет право знать «итого»? На вчерашний день, было двести тысяч новыми, не считая драгоценностей и некоторых ценных бумаг, – известил его Глеб и, посмотрев на часы, сказал: – Нам пора домой Пётр, Дарья стол уже, наверное, сгоношила, – и, опираясь на трость, встал с травы. Припадая на левую ногу, он зашагал к дому.
