– Мастер Асаи этого не позволил? – осторожно поинтересовался Каин.
– Я не хотела. Здесь у меня появился свой дом, без нужды в вечных разъездах и риске. Ценящие и уважающие меня люди, для которых мой труд оценивается не холодной монетой, а теплой благодарностью. Но главное, у меня тут семья. Муж, сын, две дочки… Две другие жены моего мужа, которые оказались мне роднее забывших меня сестер в Солисе и продавшей за долги матери. – Она отпустила руку Каина и перевела на него взгляд своих больших голубых глаз. – Вот и всё. Рана была свежей, заживет быстро. Большую опасность представляло заклятие в осколках аметиста. Оно было сильным. Но совсем скоро от него не останется и следа. Вы сможете снять бинты уже этим вечером, господин архипретор.
За спиной Каина вновь открылась раздвижная дверь.
– Мама, из монастыря принесли нескольких учеников с переломами и ушибами, – быстро произнесла молодая девушка на языке акари. Каин обернулся.
Девушка была юна, но и все же слишком взрослая, чтобы сойти за дочь Касы. По-видимому, это была дочь первой жены Асаи-ран. Каин слышал об обычае Ву'Лан, по которому каждая жена главы семейства считалась матерью всех его детей. В некоторых семьях дети даже могли не знать, кто именно из жен отца является их родной матерью. Видимо, это был тот случай.
– Спасибо, Асури, я скоро ими займусь, – ответила ей Каса, говоря на языке акари ничуть не менее ловко, чем на родном.
Девушка уже собиралась закрыть дверь, как внутрь ввалилась уже знакомая Каину персона.
– Киракия? Позволь угадаю: те юноши с переломами – твоих рук дело? – невозмутимо, все также добрым тоном, но с ноткой укоризны спросила Каса.
Каин сидел молча, не сводя с Киракии взгляда.
– Они нарывались! – прорычала девушка. Заметив Каина, она с коротким поклоном снова поприветствовала его.
– Тише, тише, Кира, – успокаивала Каса, жестом попросив дочку, едва не сбитую Кирой с ног, закрыть за ней дверь. – Ну-ка подойди.
Кира послушно приблизилась и села на колени. Она была вымотана, тяжело дышала и даже немного дрожала. Вблизи стали заметны несколько небольших ссадин и царапин на ее лице и теле и множество едва заметных, почти неразличимых следов от давно заживших порезов. Каса внимательно осматривала ее, выискивая серьезные повреждения.
– Ай-ай-ай, девочка. Снова полезла в драку.
– Драка – это когда твой противник способен сделать тебе что-то в ответ! – пробурчала Кира задето. – Что-то, кроме словесных задирок!
– Ну хорошо, не драка – ты просто их побила.
– Да!
– Это плохо.
– Плохо – это быть зазнавшимися, самовлюбленными, не способными ответить за произнесенные слова слабаками!
– Как бы эти юноши себя не вили, Кира, – вздохнула Каса, – они – мужчины.
– Тем больше их позор!
– А ты – женщина.
– Но они не мастера и даже не родные мне люди! Я все равно должна терпеть их издевки?
– Ты должна терпеть от мужчин все, девочка. И не ходить в монастырь. Лучше помогай своей маме. – Кира замолчала, глядя в пол. – Тебе снова повезло, что тебе не разбили нос, губу или чего хуже – глаз. И не оставили синяков на лице. Они красят мужчин, Кира, но женщин уродуют. Подумай хотя бы об этом.
– Это не везение, а умение, – едва слышно возразила Кира себе под нос.
– Тренировки в монастыре прошли не слишком гладко? – подал голос Каин, все еще глядящий на Киракию.
Та покачала головой:
– Все было хорошо, до перерыва. Все пошли в столовую обедать, а эти трое… сказали что бы я катилась домой или на кухню помогать кухаркам. Что мечи у меня годятся разве что еду разрезать. Что ножны никуда не годятся. Так я и побила их во дворе ножнами. Вполне сгодились.
