– Почти пришли! -подбадривала она, заворачивая на окраинную улицу деревни. Киракия едва расслышала её сквозь гул обрушившегося на горы ливня. Слова провожатой отвлекли её от созерцания искрящейся молниями воронки в небесах, и напомнили о пробирающем холоде ветра, о промокшей, липнувшей к телу одежде. Она почувствовала, как вымокшие волосы на голове стали понемногу затвердевать на морозе. Холод причинял боль.
Они были уже близко. Киракия без малейшего труда распознала скромные очертания владений Хойен даже сквозь наступившую тьму ночи и стену льющей с небес воды. Родной дом. Он встречал приближающуюся пару открытой на роспашь калиткой, что было необычно. Киракия сразу это подметила, а её провожатая даже озвучила своё удивление. Полубегом они вошли во двор, и спешно подобрались к двери дома. Провожатая потянулась постучаться, – времени на церемонии не было, ребёнок замерзал, – но… она на пару секунд замешкалась.
Дверь не была заперта. А из дома доносились приглушенные голоса. Киракия пока их не слышала, и не понимала почему тётушка Хана медлит. Та, в свою очередь, старательно прислушивалась к звучавшим из-за двери голосам. Это было бы неприлично и недопустимо в иных обстоятельствах, но сейчас женщина считала себя обязанной понять что именно происходило внутри.
Все знали, что с тех пор как муж Ири, Хоно, отправился в путешествие из которого так до сих пор и не вернулся, та жила с дочерью в одиночестве. Она не принимала у себя мужчин, и не пользовалась правом завести новую семью с другим мужем, как то позволяли ей законы клана. Проявление верности Ири считали странностью, но принимали это как её выбор. Однако сейчас из-за двери дома Хойен раздавался разговор Ири с каким-то мужчиной. Мысль о том, что Хоно Хойен вернулся в клан посетила голову тётки Хана первой. Это стало бы большой новостью для клана, но немного погодя, она поняла, что это был не он. Она помнила голос главы семейства Хойен, и ни за что не спутала бы его леденяще-грозное звучание ни с чем другим.
"Неужели, другой мужчина?" –промелькнула мысль в её голове. "В доме Хойен? Так поздно?"
Она заметила как Киракия самостоятельно потянулась к ручке дверцы, и попридержала её. "Что, если Ири всё же решила скрасить своё одиночество? Это бы объяснило то, почему сегодня она не пришла за дочерью сама, как делала это прежде, когда Кира задерживалась"…
Тетка Хана вслушивалась, стараясь выцедить доносящиеся из-за двери слова сквозь грохот бушующего ливня. Голос Ири дрожал. Она волновалась, и… боялась? Это казалось странным. Говоривший с ней мужчина был, судя по тону его голоса, спокоен. Его голос был знаком, но женщина никак не могла припомнить кому он принадлежал.
Киракия вновь потянулась к дверце. Провожатая снова удержала её. Она пыталась уберечь девочку от того, что, возможно, сейчас происходило по ту сторону.
Акари, в отличие от жителей равнин, очень рано и подробно объясняли детям как и откуда берутся дети, были гораздо более свободны в общении на тему секса, и имели заметно отличные от остального мира взгляд на подобные отношения. И всё же, если бы нынешний гость дома Хойен вдруг решил насильно овладеть Ири, провожатая Киракии была намерена не позволить девочке увидеть то, как это случится. Подобное развитие событий было вполне возможным, ведь несмотря на значительное падение статуса семьи Хойен, сама Ири была женщиной многими очень желанной, и никем не защищённой. Очень многие в клане приняли бы такой её исход как куда более благополучный, чем почти преступно глупое, в глазах соплеменников, "хранение верности".
