И, если, не брать во внимание
Пьянство и наркоманию,
Царили б в мире гармония и красота,
Если не брать во внимание
Грех прелюбодеяния,
То были б мы с тобою, как Ромео и Джульетта!
Крематорий.
Наутро дождь прекратился. Сашка спросил: «Мы помирились наконец-то?», заваривая утренний кофе. Я ему показала язык: «Даже не думай» и засобиралась с Катькой на прогулку.
Вчерашний день таял в памяти, оставив после себя смутную досаду на собственные откровения и легкую грусть. Дочка увлеченно копалась в песочнице. Я присела на скамейку, прикидывая дальнейший распорядок дел на сессию, но тут мой телефон буквально взорвался тирадой смс-сообщений.
Первое – от заведующей детским садом с вопросом, смогу ли я все же хоть несколько дней в неделю выходить на работу во время сессии, второе – от соседки-приятельницы, которая интересовалась, почему я вчера не отвечала на ее звонки, а остальные – штук пять или шесть – от тебя.
«Привет, прости за вчерашнее, надеюсь у тебя дома все хорошо». «Девочка, я о тебе все утро думаю, наваждение какое—то». " И прихожу к выводу, что я влюбился в тебя по самые уши, кстати, горящие, ты меня, случайно, не материшь там?». " Давай встретимся». «Приходи ко мне, пожалуйста».
Я крепко задумалась, побарабанила пальцами по корпусу телефона и застрочила ответы. Сначала заверила заведующую, что дни, свободные от экзаменов и зачетов вполне могу уделить работе, потом ответила Нинке-соседке, что вчера была немного занята. Твои же сообщения я перечитала еще несколько раз, решительно не понимая как на них реагировать.
С юности так сложилось, что число моих друзей мужского пола превалировало над количеством подруг. Притом Сашка стал всего лишь вторым человеком, с кем меня связывали долгие отношения, которые в итоге привели к свадьбе и переезду из шумного города на Волге в тихое Подмосковье. Про одинокую буйную юность и досадный инцидент с потерей девственности я старалась просто не думать и в итоге мне стало казаться, что этого и не было никогда, либо было, но не со мной, а с кем-то другим, относительно знакомым, но ко мне не имеющим ни малейшего отношения. В институте я приобрела в друзья множество ребят с машиностроительного факультета. Они были за меня готовы в огонь и воду. Мы вместе провели немало веселых часов в учебе, в походах, в прогулках, в лазании по крышам, а с одним из них мы даже встречались где—то два с половиной года и планировали пожениться. А потом как-то быстро все изменилось. Он уехал, а я погоревала недолго и от скуки стала тесно общаться с Сашкой, коллегой по суши—бару. И глазом не успела моргнуть, как мы уже живем вместе, потом – гуляем по Москве, потом – стоим в ЗАГСЕ и я говорю «Да» на вопрос тетки в тесном старомодном костюме. Дальше воспоминания комкаются, прочно трамбуются в мешанину из бессонных ночей, пеленок, зубов, бумажной волокиты, вспышек скандалов и вереницы бурных ночей примирения.
Сашка старался. На самом деле старался быть хорошим мужем. Но он как будто не знал, что значит по-настоящему нести счастье или проклятие супружества. Саша не стремился сажать деревья, зачинать сына и брать в ипотеку квартиру в новостройке. Тем не менее, узнав о моей беременности, был крайне счастлив. Носил мне мандарины вязанками, выбирал коляску и кроватку для новорожденной дочки с пылом, сравнимым с выбором нового процессора для любимого компьютера. Вставал по ночам к малышке на каждый писк, пока я однажды не высказала, что толку-то и нет от его вставаний. Ибо Катерина Александровна, четырёх месяцев от роду, просыпалась ночью исключительно от голода. И при всём желании мужа дать мне отдохнуть лишнюю минуту, мне приходилось подниматься следом. Катька до года признавала только грудное молоко в качестве ночных перекусов.
