Вскоре парнишка вернулся, таща за собой сломанную деревянную игрушечную тачку. Петр починил и ее.
– Петр! – окликнул его Музыкант. – Иди сюда, у нас беда!
Петр поспешно подошел. «Беда», лежавшая на руках Сергея, уже закрыла глаза и судорожно вздрагивала, время от времени приоткрывая рот.
– Ты же ветеринар, посмотри, – Ванин опустил щенка на землю, полотенце под ним уже стало багровым.
– Да это когда было-то, что я сейчас сделаю, брюхо ему разрежу? Эх, ты… Бедолага, как же ты так, а? Эх, ну как же так-то… – бормотал Королев, бережно ощупывая маленькое серое тельце. Пальцами приподнял и опустил веки щенка. – Ключица сломана, шея тоже, лапа вывихнута. Головой ударился, смотри, взгляд не фокусируется.
– Ну, давай, делай что-нибудь! – не выдержала Катя.
– Мы ходили, искали врача, но у них нет ветеринаров, – сказал Музыкант, – а человеческий врач был один, да и тот помер, с год назад.
– Как же они лечат животных? – растерянно произнес Королев.
– Да никак, – ответила Катя, – просто дают им умереть. Они не сторонники выхаживания слабых. У них естественный отбор. Я и не заметила у них в этой деревне животных. Попередохли, наверное.
– А люди? Заболеют, если?
– Тоже, наверное, по этому же принципу. Они сказали, что у них никто не болеет. Смутные, они люди. Жрут какие-то фрукты от всех бед, – пожала плечами Катя.
– А лекарства? Есть лекарства-то хоть какие-нибудь?
– Нет, они даже не знают такого слова.
– Пошли назад, что поделаешь, резать без наркоза я не буду, шины поставлю. Ждать будем.
– Смерти? – уточнила Катя. – Давай ему плодов дадим, вдруг поможет?
– Катя, замолчи! – Сергей помедлил. – Он выживет. Он будет здоров.
– Ну, где это видано, собак фруктами кормить? Ему все равно сейчас не еда нужна, – развел руками Петр.
– Королев, помоги ему. Ну, сделай что-нибудь, пожалуйста, – проговорил Ванин.
– Да что ты молишься на меня, словно на бога? – Королев был очень огорчен тем, что помочь не в силах.
– Пойдемте, – сказал Музыкант, беря щенка у Ванина.
Вечер настал в тревоге и беспокойстве. Все ходили вокруг щенка, которого Ванин не спускал с рук. Щенок то впадал в забытье, то открывал глаза, в которых была смирная обреченность и дикая боль. Изредка он начинал издавать какие-то звуки, словно просил прекратить его страдания.
Королев сделал все, что мог. Наружные раны промазал и перевязал. Кости зафиксировал твердым картоном и плотно перебинтовал.
Щенок, балансирующий на грани жизни и смерти, заставил задуматься всех. О том, что две противоположные стороны бытия могут неожиданно сомкнуться. В чьих руках находится эта жилка, заставляющая биться сердце человека… собаки… и любого другого живого существа?
Королев ходил из угла в угол. Музыкант сидел у бассейна, Катя полулежала, положив голову ему на колени, и смотрела на воду. Музыкант легонько ее покачивал, обняв рукой. Время от времени они вставали и подходили к щенку. Ферт больше курил.
Никто не понимал, откуда взялся щенок. Собак на острове не было ни одной. И местные не смогли объяснить. О предположении Кати, что это исполнилось вчерашнее желание Сергея – получить собаку, старались не думать. Только потому, что мысли в этом направлении ни к чему не приводили и казались неправдоподобными. И не совсем приятными.
Умирающий щенок на фоне прекрасного южного вечера воспринимался неестественно и чудовищно. Не менее жутко выглядел Ванин, который чуть не плакал от безысходности и жалости к щенку. Он, как оказалось, был заядлый собаковод. По случайности ли щенок, вдобавок ко всему, был самой любимой его породы – немецкой овчарки…
