Она и здесь согласилась с ним и отпустила Петра, попросив его возвращаться побыстрее.
Одиннадцатиклассница сидела и стреляла по чертям, выползающим из разных щелей и выскакивающим из-за углов. Она играла, время от времени прикладываясь к шампанскому и закусывая тортом, большая часть которого еще не была съедена.
Прошло совсем немного времени. В кабинет снова вошел Николай.
– Привет, – бросил он.
– Я вам мешаю? – встрепенулась Катя.
– Ничего, ничего. Сиди, – он плюхнулся на мягкий кожаный диван, стоявший напротив стола. – Тебе здесь не скучно?
– Нет. Нормально, – пожала плечами Катя. – Все хорошо.
Он задержал взгляд на недорогой белой кофточке.
– Я смотрю, вы не в парадной форме.
– Но приглашение от вас поступило так неожиданно.
– Да-да, – согласился он. – Пойдем вниз? Я познакомлю тебя с интересным человеком. Это лучше, чем сидеть и нажимать на кнопки. Это реальная жизнь. И в этой реальной жизни человек, с которым тебе предстоит встретиться, весьма богат.
Она забыла про компьютер.
– И сколько же у него денег?
Николай пожал плечами:
– Ну, этого никто не знает. Ты шевелись побыстрее, – его тон не оставлял ей возможности отказаться. – А то у меня сегодня такой день. Мне нужно к жене. А я вот пришел тебя приглашать.
– Спасибо. Я польщена.
– Ну что ты, для хозяина дома это нормально. Я забочусь о том, чтобы всем моим гостям было комфортно.
Они спустились с третьего на второй этаж и направились к столу, еда на котором, казалось, никогда не закончится. Когда они подошли к дядечке в сером костюме, Кате стало неприятно.
– О, спасибо, Коленька, – поблагодарил мужчина виновника торжества, после чего брат Петра испарился. При этом Катерина не смогла не заметить нечто холопское в поведении Николая.
«Наверное, это весьма важная птица, – подумала она. – Раз такой богатый человек, как Николай, расшаркивается перед этим коротышкой».
– Меня зовут Иннокентий Альбертович, – представился маленький господинчик, утративший большую часть своей черноволосой шевелюры. – Что будете пить?
Катерина была смущена столь неожиданным вниманием к себе со стороны этого... состоятельного хмыря.
– Ничего. Спасибо. Я уже нахлебалась шампанского.
– Понятно. Тогда вам просто необходимо напасть вот на этот ананас.
Он взял одну дольку и протянул Кате.
– Спасибо, – поблагодарила она. – А вы не будете?
– Я?
Этот, казалось бы, простой вопрос поставил его в затруднительное положение.
– Ну, почему бы и нет? – тут же согласился он.
Как оказалось, ел Иннокентий Альбертович безобразно. Пока он грыз мякоть, по его подбородку стекал прозрачный сладкий сок и капал на костюм. Капельки впитывались в ткань и становились из-за ее рисунка в мелкую черную клеточку незаметными. И все равно ей было противно.
Когда Иннокентий Альбертович выгрыз всю мякоть до корки, он достал платок и резкими движениями вытер тонкие бледные губы. Потом затолкал грязную тряпку обратно в карман брюк.
Как по заказу, начала играть медленная музыка.
– Можно мне, старику, пригласить вас на танец?
– Вы могли бы спросить для начала, как меня зовут?
– Ах да-да, – он хлопнул раскрытой ладонью по лысине.
– Так как вас зовут?
– Я Катя.
Мелодия была медленная, танцующие разбились на парочки и стали топтаться на месте, словно вращаясь вокруг невидимой оси, и при этом плотно прижимаясь друг к другу. Было впечатление, будто люди не получают от танца никакого удовольствия, а наоборот, только страдают и мучаются.
