Конде обвел комнату пустым взглядом; как будто не замечая Генриха, он быстро подошел к окну и распахнул его. Окно выходило во внутренний двор Лувра, и Генрих, зная, что увидит там, не хотел смотреть на улицу. Однако крики, раздававшиеся снаружи, заставили его подняться.
Двор был хорошо освещен факелами, и им со своего места, как в императорской ложе амфитеатра, было отлично видно все, что там происходит. Акустика каменного мешка позволяла различать отдельные фразы.
Генрих видел, как почти в самом центре площадки спиной к спине, ощетинившись шпагами, стоят генерал де Ларошфуко и юный Леруа, которому не исполнилось еще и семнадцати лет. На белом воротнике мальчишки отчетливо виднелась кровь. Их окружало кольцо гвардейцев и придворных короля, возглавлял которых молодой герцог де Шеврез. Гугеноты явно не собирались становиться легкой добычей. Католиков было значительно больше, но они выжидали, понимая, что первым не поздоровится. Возникла пауза.
Де Шеврез сделал несколько шутовских выпадов. Эта сцена явно веселила его.
Ларошфуко что-то резко крикнул, и в этот момент в его сторону полетел кинжал. Он попытался увернуться, но не совсем удачно, лезвие царапнуло ему правое плечо. Началась драка. Ловкий удар Леруа вспорол живот одному из нападавших, но на этом везение оставило гугенотов. Пока Леруа вынимал шпагу из тела поверженного врага, клинок другого почти снес ему голову. Тело юноши безжизненно опустилось на мостовую.
Оставшись один, Ларошфуко еще некоторое время отбивался, но, у одного против шестерых, у него не было шансов. Его сбили с ног и долго с остервенелой яростью забивали сапогами. Через несколько минут палачи, видимо, устали от этой возни, но жертва еще дышала, и горячие сердца их требовали продолжения. Тогда де Шеврез снял со стены факел, очевидно, собираясь поджечь на Ларошфуко одежду. Ему хотелось поглядеть, как знаменитый вражеский генерал будет корчиться на земле и выть от боли.
Однако, к его глубокому разочарованию, затее этой не суждено было осуществиться. На пороге казарм неожиданно возник шевалье д’Англере. Его появление было встречено с энтузиазмом и заставило де Шевреза ненадолго отвлечься от своих занятий. Однако, судя по всему, тот не разделял радости собравшихся. Что-то язвительно бросив герцогу, шевалье отодвинул плечом одного из расшалившихся юнцов и подошел к лежащему на земле Ларошфуко. Затем достал кинжал и быстрым четким движением перерезал ему горло. Кровь полилась на каменные плиты. «Шутники» обиженно взвыли, лишившись полюбившейся игрушки, но Ларошфуко этого уже не слышал. Все было кончено.
***
Король Наваррский и принц Конде наконец нашли в себе силы отвести взгляды от окна и одновременно посмотрели друг на друга. Лица их были одинаково серыми.
Оба помнили предостережения генерала. Дитя религиозных войн, Генрих видел смерть неоднократно, но страшная гибель этого храброго преданного человека на потеху кучке спятивших юнцов его потрясла.
Между тем в коридоре со всех сторон слышались пьяные выкрики и смех. Время от времени во дворе появлялись гугеноты, наивно надеявшиеся найти у регулярных частей короля спасение от царящего во дворце хаоса. Многие из них были ранены. Дежурные гвардейцы методично отлавливали и добивали обезумевших людей, еще не верящих в свой конец.
Генрих поймал себя на том, что сидит на полу, зажав руками уши. Он заставил себя подняться, цепляясь за стену, и огляделся. Конде по-прежнему стоял у окна и не отрываясь смотрел на улицу.
