Тот усмехнулся, поднялся и, проходя мимо, шепнул так, что его услышал только мальчик:
– Тебе эта лицензия больше не поможет, мелкая тварь. Ты ограбил меня.
Бенир открыл было рот возмутиться, но боец ушёл, стуча кованными каблуками своих сапог. Он никого не грабил! Он честно зарабатывал!
Мать Дона в этот момент повернулась к нему. Она вытирала тарелку полотенцем, и её мягкие движения вызвали у мальчика неконтролируемый приступ тоски.
– Он ушёл куда-то. Сказал, вечером вернётся.
– Понятно. Прощайте.
Улица встретила его ярким солнцем и прохладным ветром. Кожаная куртка куплена своевременно.
Накинув на голову капюшон, Бенир двинулся в южном направлении, убеждённый, что когда-нибудь дойдёт до границы известной ему страны Вайи. Ему не терпелось узнать, что же там дальше за последними селениями и деревнями.
Проходя мимо одного из проулков, заметил судью и остановился. Судья, накинув свой плащ на коленопреклонённого незнакомца слушал его с непроницаемым лицом. Неожиданно резко повернул голову и посмотрел прямо в глаза Бенира, продолжая слушать исповедь. Плохой знак. Очень плохой знак.
Мальчик попятился, медленно развернулся и снова двинулся к городским воротам. Почему взгляд судьи он принял за плохой знак? Что его насторожило?
Всю дорогу Бенир тщательно обдумывал увиденное, перебирал в голове детали и мелочи. Не обратил внимания на прошагавшую мимо него колонну солдат, которые снова шли в бой.
– С дороги!
Бенир шарахнулся в сторону и проводил взглядом бегущего почтаря с кипой писем в руке. Тот явно догонял командира полка уже исчезнувшей за холмами и деревьями колонны.
Заметив башмаки почтаря, Бенир нахмурился и свернул от дороги к кустам. Там расстелил одеяло и сел, решив дождаться окончания боя здесь. Ни сегодня, ни завтра он не пойдёт на поле брани на заработки. А всё дело в башмаках почтаря. Тот, кто подставил ему ногу во время игры в мяч на площади был обут в солдатские сапоги. Это были не простые сапоги, а с кованными каблуками. Такие носят помощники командиров. В таких же сапогах был тот солдат, что угрожал ему на постоялом дворе. Такие же сапоги были у того, кто исповедовался судье. Но раньше этих сапог не было у бойца, которого Бенир бинтовал на поле боя. И помощником командира, судя по погонам, он не был. Сапоги краденные. Либо он получил их от умирающего помощника, что весьма сомнительно.
Помощников командиров можно пересчитать по пальцам. Их не отправляют в бой. Они могут погибнуть лишь по нелепой случайности или от руки бандита. У релинов и вайи помощников всего-то по трое, и они идут за своими командирами по очереди. Все трое никогда не идут на места сражений всем составом. И уходят с места сражения вместе со своими командирами.
Бенир осторожно выглянул из кустов и, убедившись, что никто не видел, как он спустился в небольшую лощину, остался ждать окончания боя. Он должен вернуться в город и выяснить судьбу троих помощников командиров вайи. Так он сумеет понять, кто выдаёт себя за одного из них. И с какой целью преступник так открыто и нагло исповедовался судье? Почему судья мгновенно отреагировал на появление Бенира? Почему он не наказал вора?
Мальчик растянулся на земле, достал еду и принялся есть и подкармливать маленького падальщика. Тот доверчиво распластался на его предплечье и с аппетитом расщеплял в пыль кусочки мяса, варёное яйцо и ломоть хлеба. Куда в такую крошку столько лезет?
