– Я, – еле выговорил Вася. – Но только Сережка меня научил. Он и диктовал мне.
– Для чего же вы его слушались?
– Как же мне его не слушаться! Он побьет меня. Он сильный… Он гимназист… Я написал и не хотел посылать, а он вырвал у меня письмо и отдал его мальчишке Панкратке, чтобы тот снес нашей Афимье.
– Да, да… Панкратка, сотского сын, мне и принес письмо, – подтвердила горничная Афимья.
– Ну, а мне, мне какое вы имели право писать от имени какой-то Вари?
– Простите, Вениамин Михайлыч. Никогда больше не буду… – выговорил сквозь слезы Вася.
– Это тоже дьяконский сын Сережка? – насмешливо спрашивал студент.
– Сережка… Он говорит: «Пиши, пиши… Напишем, а я пошлю».
– Должно быть, тоже дьяконский Сережка и в комнату к вашей сестре забрался и утащил у нее розовые бумажки и конверты? Ведь письма, как оказалось, написаны на бумаге вашей сестры Варвары Петровны. Тоже Сережка?
Вася помолчал и отвечал:
– Он говорит: «Давай бумаги и конвертов», а у меня бумаги и конвертов не было, вот я…
– Слушайте… – строго начал студент. – Вы совершили кражу и подлог…
– Простите, Вениамин Михайлыч…
– Вы совершили кражу и подлог. Подписываться чужими именами называется подлогом. А знаете ли вы, как закон наказует за такие деяния, как кража и подлог?
– Виноват… Никогда больше не буду…
– Как юрист я знаю и сейчас вам скажу. Статьи закона, предусматривающие эти преступления, наказуют…
– Ей-богу, больше никогда не буду. Простите…
Студенту понравился судебный язык, он начал входить в роль, продолжая:
– Преступные деяния эти суд наказует лишением всех прав состояния и ссылкой в места не столь отдаленные. Поняли?
– Извините… Простите… Никогда… Это, ей-ей, Сережка…
– Вы лицо привилегированное, ваш отец статский советник. Привилегированные же лица даже за одну кражу, совершенную хоть бы на копейки, караются…
Вася слушал и опять заревел навзрыд…
– Однако уж вы его и доканали же… Точь-в-точь полицейский… – перебила студента горничная.
– Постойте, Афимья. Не перебивайте. Не суйтесь не в свое дело. Ну, не ревите! Довольно! Слушайте. Так наказало бы вас уложение о наказаниях, если бы дело дошло до суда и следствия. А домашним образом вы будете наказаны вашей маменькой два дня подряд лишением второго и третьего блюда за обедом. Кроме того, она еще сама с вами распорядится по своему усмотрению. Поняли? Я кончил. Теперь давайте заниматься.
Вася сморкался.
– Писать? – спросил он, придвигая к себе одной рукой тетрадь.
– Склоняйте мне прежде два слова: преступный мальчик, – отдал приказ студент.
– Именительный – преступный мальчик, родительный – преступного мальчика, дательный – преступному… Вениамин Михайлыч, скажите Афимье, чтоб она надо мной не смеялась.
– Оставьте его, Афимья, в покое. Что вам?.. Это не ваше дело… – обратился студент к горничной, чистившей ягоды.
– Ну вот… Что ж мне, плакать вместе с ним, что ли? Блудлив как кошка, труслив как заяц… – пробормотала горничная.
Вася поковырял в носу и продолжал:
– Именительный – преступный мальчик, родительный…
– Дальше, дальше! Это уж мы слышали. Дательный…
– Дательный – преступному мальчику, винительный – преступного мальчика, творительный… Вениамин Михайлыч, она мне язык показывает!
– Афимья! Я же просил вас… Ведь так нельзя… Это урок… Ну, продолжайте, Вася. Творительный…
– Творительный – преступным мальчиком, предложный – о преступном мальчике. Множественное число. Именительный – преступные мальчики. Это значит, я и Сережка.
