– О каком счастье и чувстве идет речь? Что еще нужно человеку? Чего он такой неугомонный, все ищет чего-то и недоволен вечно, – продолжал рассуждать он. – Ну, понятно мне, что все заканчивается и приедается, даже офигенная мисс Вселенная через месяц станет привычной и обыденной. Но это же все так нормально. Может, у меня вся эта канитель в башке сама пройдет, без хирургического вмешательства? А если не пройдет, а, наоборот, в такое болото затащит? Знаю я такие случаи, когда вроде все есть: и деньги, и семья прекрасная, работа классная, а он бац – и уже на табуретке стоит с веревкой и мылом в руках. В чем фишка-то? Не уверен, что кто-либо знает об этом все. Вон Фрейд доказывал, что счастье в сексуальном удовлетворении, Омар Хайям говорил, что истина в вине. Кому верить-то в наше лживое время?
Кирилл выбросил окурок, сплюнул и пошел спать. Видимо, завтра снова в бой, нужно восстановиться. Пусть теперь Лизка тащит из магазина сметану килограммами и пиво, другого средства нет. Когда он проснулся от предательски светящего луча солнца в глаза, то его ненасытной уже не было. Приятно потянувшись так, что хрустнули позвонки, Кирилл облегченно вздохнул, глядя на пустую подушку рядом с ним. Он неохотно поднялся и автоматически побрел на кухню, во рту сушило, как в начисто прогоревшей печке. С радостным возгласом «Вау» увидел богато накрытый стол. Видимо, Лиза, хорошо понимая его физические потери, вытащила и аккуратно разложила по тарелочкам практически полхолодильника продуктов. Кирилл, бегом и с песней «Капитан улыбнитесь», заскочил в ванную комнату, наскоро умылся и с жадностью стал восстанавливать свой энергетический запас. Придавленная ножом, на столе лежала от нее записка:
– Не вздумай смываться, кобелина! Долги твои тяжкие, отработал ты лишь десятую часть. Вечером буду принимать экзамены, так что не удивляйся, если я приду после работы с указкой и с журналом для отметок. Целую тебя! Твой самый страшный кошмар.
Кирилл чуть не подавился, дочитав послание до конца. Он смачно выругался и, показав в окно неприличный жест руками, громко возмутился:
– Ну, что я говорил? Теперь она на коне и будет измываться надо мной с особым извращением. Черт с рогами, а не баба! Ладно, подруга, пока Семеныч в запое, я потружусь здесь. Но запомни, сучка, как только остынешь от ссоры, то будешь танцевать краковяк уже для меня. Власть – она женщина переменчивая: у кого сила, тому и глазки строит. Мне то что, я не жадный, только попробуй кормить плохо, сделаю тебе причесон с начесом.
Хорошенько подкрепившись Лизкиными харчами так, что дышать стало тяжело, Кирилл свалился в кровать и снова заснул. Разбудил его ужасный кошмар, от которого он подскочил как ужаленный и, истекая холодным потом, стал самодеятельно молиться:
– Боженька! Прости ты меня, дурака блудливого! Даю тебе честное слово, что брошу грешить, только вот с долгами разделаюсь и все! Баста! Я же ничего не понимаю, где белые, а где красные. Ты бы помог мне, а то боюсь, не смогу сам отказаться от баб и водки. А курить, клянусь, брошу через месяц. – Немного отдышавшись, стоя на коленях, он огляделся осторожно вокруг себя и прошептал заикаясь: – Ни хрена себе, как меня отметелили и погоняли по чертовым болотам, словно прокаженного. Руки вон трясутся от страха и сердце, как пулеметная очередь, по вискам лупит! Пока Лизка на работе, сбегаю к отцу Сергию, расскажу ему, может, совет даст какой-либо? А то вечером не боец я, опозорюсь, как пить дать опозорюсь.
