Мне хочется разрыдаться. Снова.
Время идёт, а ноги остаются чужими, холодными, будто их и нет вовсе.
В конце концов, мои руки начинают дрожать, потому что вес тела приходится в основном на них, и я падаю прямо на снег, опуская костыли.
Ругаюсь себе под нос и из глаз всё-таки скатываются первые горячие слёзы от собственного бессилия.
Я откидываю костыли и переворачиваюсь с живота на спину, тяжело дыша, будто пробежала марафон.
Смотрю на голубое небо, на котором сейчас нет ни единого облачка, а из моего рта вырывается пар.
Не хочу. Я не хочу всю жизнь провести в коляске, ведь тогда… всё будет потеряно, это сломает меня. Быть бессмертной и не иметь возможность ходить, хуже сценария не придумать.
Прикрываю глаза, чувствуя слёзы и то, как губы пересохли. Облизываю их и ощущаю тень, которая загородила солнце, поэтому приходится вновь открыть глаза.
Кайден.
Я приоткрываю рот и вновь закрываю его, начав часто моргать и приподнимаясь на локти. Слёзы вытираю перчаткой, надеясь, что парень их не заметил.
– Почему ты плачешь? – он садится на снег рядом, когда я мысленно ругаюсь.
– А ты как думаешь? Я… не могу заставить себя ходить, ноги не держат меня. Я их всё ещё не чувствую, и это так ужасно.
– Ты обязательно начнешь ходить, Нора, просто позже.
– А если нет…? – озвучиваю терзающий вопрос вслух. – Я вижу, как доктор и родители смотрят на меня. С сожалением. Я слышала, что мистер Элхомс говорил им, что… возможно, я так никогда и не верну чувствительность ног, Кай.
– Тебе нужно меньше подслушивать.
Я резко поворачиваюсь в его сторону, замечая, что он улыбается.
– Ты действительно сделал лишь такой вывод из всего, что я сказала?
– За то время, что я успел узнать тебя, то успел сделать определенные выводы, Нора. И самый главный из них, что ты боец и не сдашься до самого конца. Поэтому не верить в то, что ты не начнешь ходить – глупо, на мой взгляд. У тебя всё получится. Просто нужно время.
Он берет меня за руку, когда сердце в груди замирает из-за его слов, а на душе разливается тепло. Приятно, что он верит в меня.
– Мне страшно, – всё же решила с ним поделиться, – и никогда не было так страшно, как последний месяц. Не думала, что когда-то лишусь чего-то подобного…
Я сглатываю и разрываю зрительный контакт, чувствуя, как он сильнее сжимает мою руку.
Кайден садится на колени и в следующие секунды берет меня на руки.
– Что ты делаешь?
Я вновь смотрю прямо ему в глаза и замечаю, что он несет меня в противоположную сторону от коляски.
– Тебе не надоело находиться здесь? Уверен, что надоело. Поэтому предлагаю сбежать совсем ненадолго.
– Что…? – не понимаю шутит ли он или нет, когда оглядываюсь и понимаю, что мы всё ещё одни. Никого нет.
– Доверься мне, Нора.
Парень лучше обхватывает меня, когда я выдаю кивок и обхватываю его шею руками, чтобы как-то держаться.
Мы движемся в сторону леса, так как больница им окружена.
Я всё ещё не вижу никаких людей, лишь птицы в небе являются нашими единственными спутниками. Вокруг больницы нет никакого забора, поэтому мы беспрепятственно покидаем её территорию и движемся по лесной тропинке, чтобы вскоре выйти на почти пустую парковку, где стоит лишь несколько машин.
– Это всё больше смахивает на похищение, – говорю я и прикусываю нижнюю губу, думая о последствиях. Вероятно, за меня будут волноваться.
– А ты против быть похищенной?
Когда Кайден подходит к одной из машин и останавливается, то заглядывает в глаза, и я задерживаю дыхание, отрицательно качая головой.
