– Сейчас вернусь, – говорю я.
– Конечно, – говорит Навид, – можешь не спешить.
«Естественно, могу, – мысленно говорю я. – Ведь тебя интересую совсем не я».
Шон видит, что я иду к нему.
– Привет, – говорит он, подмигивая.
– Привет. – Я улыбаюсь ему.
Короткие рукава майки открывают перекатывающиеся выпуклые мышцы его плеч, я ухитряюсь разглядеть несколько татушек. На правой руке – хвост русалки, на левой – пятку чудовища. Чудовища и русалки.
«Интересно, кого он предпочитает, – гадает Онир. – Русалок? У них нет страха глубины, зато есть страх прожить жизнь в мелководье. Или чудовищ? Тех, что в голове, а не под кроватью?»
«Ш-ш», – говорю я.
Я наблюдаю, как он смешивает коктейли, как двигаются его руки. Хвост русалки вытягивается, когда он насаживает крохотный гибискус на край стакана с ободком из соли. Он подвигает персикового цвета напиток девушке с отталкивающей физиономией. Девушка одаряет его улыбкой, открывая кривые зубы, и опускает красивые глаза.
Шон перегибается через стойку и целует меня в губы.
Отталкивающая физиономия забирает свой коктейль и спешит прочь.
– Все на сегодня в силе? – спрашивает он.
– Конечно, – отвечаю я и поднимаю большой палец, характеризуя ознакомительную встречу Эллы с Навидом и Кесси позади меня. – Я просто…
– Все в порядке, иди. Найдешь меня в подсобке через полчаса.
Я знаю, что делать мне это не следует, но я все равно обхватываю его за шею и целую. И надеюсь, что на нас смотрят. На этот раз я целую его с языком. Поступок, продиктованный собственническими чувствами – чтобы дать всем понять: этот парень – мой, во всяком случае, на сегодняшний вечер.
Раннер зажмуривается.
«Фи», – говорит она, морщась.
* * *
– Еще выпьешь? – спрашивает Навид, когда я возвращаюсь к ним.
Кесси в конце барной стойки разговаривает с официанткой с фальшивой грудью.
– Нет, спасибо, – отвечаю я, обращая внимание на то, что официантка нервно теребит подол своей короткой черной юбки.
Едва не плача, она поворачивается и указывает на группу мужчин в дальнем конце под большими зеркалами в стиле деко. Споты, установленные по обе стороны от группы, освещают липкие от пота щеки мужчин.
– Классное место. Вы давно тут? – спрашивает Элла, замечая, что Навид отвлекся.
– Прошу прощения. – Он улыбается. Голос Кесси становится громче. Он треплет Эллу по коленке.
Навид подходит к Кесси и официантке и хлопает ладонью по стойке. Обе замолкают, с их лиц мгновенно слетает раздраженное выражение. Навид берет каждую за плечо и отправляет официантку к той группе мужчин.
«Мило, очень мило», – говорит Раннер.
Я наблюдаю, как Кесси наматывает на палец жесткий черный локон. Она угодливо кивает. Навид дружески пожимает ей руку и уходит, идет к двум другим членам нашей поп-группы, с загорелыми телами которых он, кажется, хорошо знаком. Девицы радуются, как идиотки; от его внимания они растекаются, как масляная лужа под старой машиной. От обещания чего-то, что они, вероятно, не получают дома. Он по очереди смотрит на девиц, будто ждет поцелуя. Ни одна из них не двигается, и он сует им что-то, проводя руками по их бедрам.
Я поворачиваюсь к Элле.
– Мне надо идти, – говорю я.
– Ладно, позвоню тебе завтра. – Она улыбается. – Желаю повеселиться с Шоном.
– Так что, ты соглашаешься на работу здесь? – спрашиваю я.
– А почему бы нет? – беззаботно отвечает она, захмелев от прикосновений и лести Навида. – Он сказал, что я могу приступать с завтрашнего дня.
