Воспитание циника - страница 9

«Вот раз уговаривает меня Печорин ехать с ним на кабана; я долго отнекивался: ну, что мне был за диковинка кабан! Однако ж утащил-таки меня с собою. Ой… Мы взяли человек пять солдат и уехали рано утром. До десяти часов… шныряли… по камышам… и по лесу… по камышам и по лесу, – нет зверя. “Эй, не воротиться ли? – говорил я, – к чему упрямиться? Уж, видно, такой задался несчастный день!” У-у-уф… Только Григорий Александрович, несмотря на зной… Боже мой… несмотря на зной и усталость, не хотел возвращаться… Да-да, продолжай… Не хотел воротиться без добычи, таков уж был человек: что задумает, подавай… подавай… подавай… У-у-ух-ты!.. Видно, в детстве был маменькой избалован… Наконец в полдень… отыскали проклятого кабана: паф-паф!.. Ай-ай! Ой!.. не тут-то было: ушел в камыши… такой уж несчастливый день!.. Вот мы, отдохнув маленько, отправились домой… Мы ехали рядом… молча… распустив поводья, и были… были уж… были уж почти у самой крепости: только кустарник… закрывал… ее… от нас… Вдруг… выстрел… А-а-а-а-а-а-ах!..».

В это время я брал ее сзади.

В сумерках стали собираться к ней. Мы уже договорились, что следующие несколько дней проведем вместе. Наина даже отказалась от своей традиционной пятничной поездки в Протвино.

Наскоро перекусив и раскланявшись в прихожей с неодобрительно молчавшей мамой, причем я готов был провалиться под пол от стыда – весь день мы провели с Наиной в моей комнате, а диван в соседней так и не был использован ночью, – итак, раскланявшись, мы вышли из моего дома и отправились к метро.

Я вышагивал как петух – мне казалось, что все на меня смотрят. Да-да, смотрите, вот я какой! И обратите внимание, жалкие насекомые, какая со мной рядом идет женщина! Что? Да, я не проспал с ней всю ночь в разных комнатах, а трах… да, трахал, трахал ее со всех сторон. Что, завидуете, сморчки? Убогие людишки! Ха-ха!

На улице стояла уже настоящая осень. Я не замечал, что моросит дождь, что прохожие, озабоченно спеша со службы домой, не обращают на нас никакого внимания. В центре мира, прямо на пупе земли, в фокусе божьего объектива сейчас были мы – я и моя растрепанная после веселой ночи и горячего дня любовница Наина.

В комнате общежития мы первым делом устроили себе ложе на двоих, немного отодвинув кровать от стены и воткнув в образовавшееся пространство запасной матрац. И началась для меня новая жизнь – лежание с утра до ночи в обнимку с Наиной, то и дело перерастающее в занятие любовью.

Иногда мы выпивали. Спиртное в МГУ не продавалось, к ближайшей палатке надо было идти до метро. «Как, вы ничего не знаете? Все можно достать у пожарных!», – удивился Наинин брат, зайдя к нам однажды. Я спустился на первый этаж, нашел нужную дверь, постучал. В комнате сидело человек семь, все в военной форме. Я стушевался под их вопросительными взглядами. «Мне сказали, – начал я издали, – что где-то тут можно… купить… ну это…» Не успел я еще окончить неловкую фразу, как из-под кроватей были извлечены чемоданчики, а в них – водка, коньяк, вино, пиво… Я приобрел пару бутылок «Киндзмараули».

Несколько раз мы покидали наше гнездышко – у Наины в университетском общежитии проживало несколько знакомых. Однажды, спустившись в магазин за едой (продуктовый располагался на первом этаже высотки МГУ), возле киоска, где продавались пупырчатые презервативы (из-за Наининой спирали мы не нуждались в них, просто обратили внимание), столкнулись с однокурсником – он шел на какое-то поэтическое сборище в том же общежитии и пригласил нас. Поднявшись в комнату, Наина стала приводить себя в порядок. Покончив с этим и внимательно оглядев меня, она сказала: