Воспоминания бывшего человека - страница 4

Из комнаты послышался сладкий зевок.

– Никодим! Почему у тебя такое странное имя – Никодим? Я как-то раньше стеснялась спрашивать, – обнаженная Ленка, продолжая зевать, показалась в дверях ванной комнаты

– Вообще-то, меня назвали Николай, но я ненавидел это имя и сменил на Никодим. Назло предкам.

– Ты и сейчас ненавидишь?

– Сейчас мне уже все равно.

– А ты слышал, кто-то ночью стучал?

– Что? Стучал? Ничего не слышал…

– Кто-то стучал в окно, – нет, она не шутила: глаза смотрели серьезно и немного встревожено. Кто-то стучал в окно на пятом этаже? Что за бред?

– Ну, может… птичка? Дятел, например… Сильно стучал-то?

– И не сильно, а как-то… издалека.

Она вдруг прижалась ко мне, но это не походило на ласку изнеженной женщины – она искала защиты.

– Это был Вадим… – прошептала Ленка.

– Да о чем ты говоришь?..

– Это был Вадим, я знаю. И не будем больше об этом, – она отвернулась к зеркалу.

– Ну, подожди… Ты знаешь, что-то о Вадиме, чего не знаю я? Так скажи. Ты же меня пригласила, вроде, для расследования.

– Дурачок. Я тебя пригласила, чтобы соблазнить, – она удовлетворенно вздохнула и взяла расческу.

– А кровь?

– Кровь настоящая. Вадим – я же говорила – увлекся черной магией. В холодильнике держал несколько банок с кровью. Наверное, менял, чтобы не свернулась…

– А может, пил? – шутка была явно не к месту. И отчего-то в ванной стало прохладно.

– Может и пил, хрен его знает, чего там требовали его ритуалы… – она вдруг застыла, глядя в зеркало.

Черт возьми – за нашими спинами стоял Вадим! Когда он вошел? Какое-то время, я ошалело таращился в зеркало. Ленкино лицо превратилось в маску ужаса. Мое – выглядело не лучше. Дело в том, что Вадим был голый и весь в крови. И за его спиной не было ничего. Пустота. Провал. Через силу – казалось, даже заскрипели шейные позвонки – я оглянулся. Мы были одни. И зеркало не отражало больше никакой чертовщины.

Ленка тряслась от рыданий у меня на плече. Слезы потекли по животу, несколько капель краснели на полу. Я резко запрокинул ее лицо – глаза Ленки были полны кровью.

– Что… нет, этого не может… – я сжал содрогающееся обнаженное тело.

– Все! – заорал я, – все прошло! Ничего нет! Пошли.

Вытолкав Ленку из ванной, я захлопнул дверь. Не хотелось верить – но в этот момент оттуда донесся приглушенный стон.

Вадим? Что за бред?! Но перед глазами все еще стояла картина: в зеркале испуганная Ленка, моя ошалелая физиономия и мертвое лицо Вадима. Да, это было лицо мертвеца. Заострившийся нос. Мертвый и тусклый взгляд. Но какой-то проблеск разума пробивался сквозь мертвенную пелену, покрывшую его, всегда такие веселые, глаза. И пятна! На лице его виднелись пятна, какие бывают у давно умерших и начавших разлагаться людей. Хотя, нет – люди не разлагаются. Разлагаются трупы. Вадим, значит, мертв? И что же означает этот его приход?

Стоп, сказал я себе. Будем рассуждать здраво. Прежде всего – и скорее всего – это галлюцинации. Это первая версия. Понятно – чувство вины, опасение, что он вернется и застанет меня тут… Вот и привиделось… Но, черт возьми – ведь его видели мы оба! Выходит – это была реальность? А, собственно, почему я решил, что Ленка видела то же, что и я?! Только потому, что, по ее словам, Вадим стучал в окно? Ладно, она успокоится, придет в себя – выясним. Теперь, вторая версия – это реальность… Нет, есть еще одна версия, точнее, как бы разветвление версии о глюках. Допустим, мы оба видели Вадима и в одном виде – голого и мертвого. Есть такой вариант: сработала телепатическая связь и я увидел то же, что и она. Ну и, наконец, тот самый третий вариант… Реальность. К нам в ванную явилось привидение. Дух мертвого друга. Кто там, кстати, вздохнул так тяжко, когда я дверь закрыл? Ладно, выясним… потом. Сейчас, так вот сразу, мне не хотелось бы заходить в ванную. Черт! Именно поэтому и нужно сейчас туда зайти. Я поднялся – надо бы хоть трусы одеть – а потом уже совершать подвиги. Ленка, напряженно выпрямившись, сидела на кровати. Где же эти чертовы трусы?! Ага, вот… под стулом. Неуклюже подпрыгивая, я, наконец, скрыл съежившуюся от страха и превратившуюся в фигушку, мужскую гордость, и был готов отправиться на разведку.