– Да-да,
извините, – девушка потерла переносицу и продолжила спуск.
В
уютном кафе было прохладно, огромные вентиляторы на потолке разгоняли воздух и
ароматы, доносившиеся с кухни. Дебора уселась за свободный столик и уставилась
в широкое окно рядом. Шествие недовольных продолжалось, но теперь были слышны
угрозы полиции из громкоговорителя. Хотя мирная процессия так и оставалась мирной.
– Добрый
день! Завтраки еще подают, – рядом оказалась довольно крупная официантка с
пероксидными волосами.
– Здравствуйте,
– Дебора обернулась на голос. – И что вы бы посоветовали?
Официантка
достала из кармашка фартука блокнотик и карандаш и затем кивнула в сторону
кухни:
– Сегодня
отменный яблочный пирог и яичница-глазунья с овощами. Смена Джона, а он в этом
спец.
– Отлично.
Тогда пирог. И, пожалуйста, черный кофе.
– Так.
Записала, – официантка широко улыбнулась и бросила строгий взгляд на
марширующих. – Обычно у нас тише.
Дебора
снова уставилась в окно. Она спешила запомнить яркие детали, образы и людей.
Это было ее профессиональной привычкой, которая помогала тренировать внимание.
– Вы
поздно завтракаете, – знакомый мужской голос раздался со стороны диванчика
напротив. – Значит, доброе утро, мисс Гамильтон.
Она бросила
беглый взгляд на детектива. В этот раз он был гладко побрит и даже улыбался ей.
На столе уже ожидал разогретый пирог, на который с аппетитом поглядывал
Сантана.
– Вы
дозвонились до Дэнни Руже?
– Да,
редактор подтвердил все ваши слова, – мужчина поднял руку, подзывая официантку.
Та уже спешила с кофейником в одной руке и несколькими чашками – в другой.
– Слушаю,
сэр. Вам кофе тоже?
Детектив
кивнул:
– И
еще, будьте добры, принесите пирог, как и у обаятельной мисс, – он указал на тарелку
с мучным лакомством, в котором начала ковыряться журналистка.
– Сейчас
принесу, сэр. Может вы не откажетесь и от яичницы-глазуньи с овощами? Джон отлично
ее готовит.
– Тогда
я точно не могу отказаться. И глазунью мне.
Наступила
новая пауза. Стараясь не обращать внимания на изучающий взгляд детектива,
Дебора с энтузиазмом поглощала свой скромный завтрак, не заметив, что и Сантана
увлёкся принесенной ему едой.
– Ммм,
– донеслось с его стороны. Полусырой желток казался солнышком на тарелке. – Как
вы устояли от такой вкусной яичницы?
– Я
не ем яйца! – сухо ответила девушка. – Впрочем, как и курятину.
Сантана
медленно поднял на нее удивленный взгляд:
– Вы
шутите?
– Нет.
Просто не вижу смысла поддерживать эксплуатацию куриного поголовья.
Мужчина
продолжал на нее пялиться, перестав даже жевать. Он, как чувствовал, что будет интересное
продолжение. И не ошибся.
Дебора
уже не спеша пила сладковатый эспрессо. Она почти взбодрилась, все же душ и
черный кофе всегда отлично работали!
– Я
выросла на ферме, и все детство наблюдала, как содержат кур, – журналистка
отставила чашку. – На одного петушка приходится около десяти курочек. Такой маленький
гарем. Это унизительная практика против равноправия полов.
Сантана
хмыкнул, пытаясь переваривать информацию.
– Если
мы хотим лучшего будущего, где социальная справедливость является нормой, то стоит
начать с…
– Куриных
женщин? – самопроизвольно вырвалось у детектива, хотя по насмешливому взору его
серых глаз было очевидно, что его забавляют такие глубокие рассуждения.
– Большие
перемены начинаются с маленьких изменений, – дырявя его серьезным взглядом,
ответила девушка. – Вас специально вызвали ко мне на завтрак?
