В Ленинграде Святослав Николаевич постоянно где-нибудь бывал. В Исаакиевский собор мы пришли в закрытый для посетителей день. Как только Святослав Николаевич оказался у царских врат, он радостно воскликнул: «Вот здесь я мальчиком прислуживал батюшке!» Ездили ко всенощной в Троицкий собор Александро-Невской лавры. Были в буддийском храме на Приморском проспекте. Святослав Николаевич надеялся увидеть там памятную ему большую статую Будды, но ее не оказалось. И затем Святослав Николаевич искал эту статую в музейных запасниках Казанского собора среди бесконечного множества подобных статуй разного размера. В 1960-м и 1975 годах Святослав Николаевич специально ходил на официальный прием в Исполком Ленсовета хлопотать о том, чтобы переселили из Казанского собора атеистический музей и храму было возвращено значение пантеона Отечественной войны 1812 года. Святослав Николаевич ходатайствовал также и о том, чтобы освободили буддийский храм и восстановили его убранство и назначение. Была я со Святославом Николаевичем и в доме его детства – в квартире на Мойке, где еще Юрию Николаевичу было обещано создать мемориальный музей отца. Квартира оказалась разделенной на каморки. Так как организация мемориального музея затягивалась, то в Русском музее Святославу Николаевичу пообещали выделить два зала на втором этаже корпуса Бенуа под постоянную экспозицию картин Николая Рериха. И это обещание тоже осталось невыполненным.
В июне 1960 года в Большом зале Ленинградской филармонии давал концерт пианист Ван Клиберн, лауреат I Международного конкурса имени П. И. Чайковского. Дифирамбы в его адрес не утихали с 1958 года. Мне хотелось побывать на концерте. Девика Рани сказала, что мы пойдем с ней вдвоем, если Святослав Николаевич откажется. Но он согласился. Когда они вошли в зал, публика приветствовала их стоя, точно бы Святослав Николаевич давал концерт! На другой день я поинтересовалась его мнением о пианисте. Он ответил, что у этого музыканта нет творческой личности. Мне нравилась музыка С. Прокофьева. Захотелось также узнать отношение Святослава Николаевича. Он сказал, что больше ценит раннего Прокофьева.
Девика Рани хотела взять с собой в Индию «Книгу отзывов» посетителей выставки в Эрмитаже и заранее попросила об этом. Ей было отказано. Тогда она стала брать книгу для копирования. Я перепечатывала отзывы на машинке. В 1960 году ксероксов не было, так же как портативных магнитофонов, диктофонов. Выступления и беседы Святослава Николаевича я стенографировала. Писать приходилось без удобств, даже стоя в толпе.
Как высокому иностранному гостю Министерства культуры СССР Святославу Николаевичу всегда выделялась персональная автомашина с водителем. Как-то мы поехали на Крестовский остров, где Святослав Николаевич любовался далеким пространством Финского залива с высоты внешнего овала стадиона. Он вышел из машины и сразу же ушел вперед, сел на траву и устремился взглядом вдаль. Это было время белых ночей: гладь моря сливалась с небом. Девика Рани шепнула: «Не будем мешать. Пусть посидит один сколько захочет!»
Девика Рани рассказала мне, что случилось с ними в московской гостинице «Украина» после возвращения из Ленинграда. Оказывается, их вещи выставили и этот люкс заселили. Для нее такое бесцеремонное отношение было чудовищно. Нетребовательный же Святослав Николаевич соглашался на любой другой номер. Тогда Девика Рани взяла инициативу в свои руки, села около администратора, всем своим видом напоминая о своем иностранном подданстве и человеческом достоинстве. Так она потребовала тот самый или равноценный номер.
