Кронин случайно столкнул на пол листок бумаги со стола. Эдельвейс присела, чтобы поднять листок. Хрустнули не только коленные, но и левый тазобедренный сустав.
– Это у вас так?… – буквально вскинулся Кронин. Рефлекс хирурга, однако! Но он сразу же заметил, что спина у нее сгибается нормально, и почти успокоился. Вот когда человек приседает, чтобы поднять упавший предмет, с прямой спиной, это повод для хирурга насторожиться.
– Ну, расшатана суставная сумка, – пожала плечами Эдельвейс.
– Это вам врач сказал?
– Нет, в сети прочла. Я ведь уже взрослым человеком растянулась на продольный шпагат и на поперечный. Может, от этого.
– Один мой пациент десять дней лечился по сети… А потом попал ко мне на операционный стол.
– Увы, если бы все болезни можно было бы вылечить по сети, врачи вообще были бы не нужны. Но у меня пока что получается, -вызывающе откликнулась Эдельвейс.
– Ну, естественный отбор еще никто не отменял, -подтвердил Кронин.
Эдельвейс кивнула. То же самое говорил ей и Ингвар… Сговорились они все, что ли?
Она понимала, что врачи скептически относятся к тем, кто лечился по сети, потому, что сеть является для врачей конкурентом, а конкурентов всегда не любят.
Что касается скрипа в суставах… Вспомнилось прошлое… Пустой зал Русского музея. Кроме нее и служительницы – никого. Она не торопясь ходит по залу, рассматривая полотна. Тишина. И в тишине – скрип ее коленей. Так было неудобно… Как ни странно, со временем этот скрип при ходьбе прошел сам по себе и проявлялся разве только во время приседаний, да и то – изредко.
– Слушайте, Кронин, вы не могли бы хоть ненадолго забыть, что вы хирург? – сокрушенно вздохнула она. -Вы же когда- нибудь человека до смерти напугаете! – и Эдельвейс возвела глаза к потолку.
– Не беспокойтесь, камер здесь нет – все-таки врачебная тайна, – сказал Кронин, неправильно истолковав ее взгляд. Он с самого начала заметил, что Эдельвейс украдкой поглядывает на стены и потолок. -Камер нет ни в лазарете, ни в туалете.
Эдельвейс кивнула. Насколько она слышала, в свое время во многих российских медицинских учреждениях дело обстояло с точностью до наоборот: камеры наблюдения устанавливались прямо в кабинетах: доведенные до ручки хамством, вымогательством и некомпетентностью врачей, пациенты, не надеясь добиться справедливости через суд, все чаще брались за оружие. Впрочем, бывало и наоборот: врачи воздействовали на строптивых пациентов кулаками… К счастью, в то время Эдельвейс уже не прибегала к услугам российской медицины.
И вот теперь у нее были нехорошие подозрения насчет причины ее вызова в лазарет… Неужели Кронин все-таки что-то заметил и решил поговорить с ней наедине? Вот только его участия в ее жизни и не хватало! Если он кое-что заметил… Сейчас начнет читать нотации: а вы знаете, что может случиться… а если то… а если это…
Запах лазарета по-прежнему раздражал ее, но если когда-то этот запах вызывал у нее животный страх, то теперь на смену страху пришла ярость. Чтобы Кронин не прочел эту ярость в ее взгляде, Эдельвейс опустила глаза. Мысли опять потекли свободно и увлекли ее так далеко, что она с трудом вернулась к действительности, услышав голос Кронина.
– В общем, у нас возникла одна проблема…
– Так в чем у вас тут проблема? – Эдельвейс обвела взглядом медицинский отсек.
– Да вот проблема заключается в том, что наш запас жидкой валюты практически на нуле…
