Аллея вывела их к заросшему ивами и черемухами берегу Малого канала. Через канал был переброшен узкий деревянный мостик. По этому мостику они, непринужденно беседуя, дошли до остановки рейсового аэробуса. Строго говоря, рейсовый останавливался в любом месте по требованию, но были и фиксированные крытые остановки. Вот как раз у этого мостика и была остановка. А на остановке могли быть люди. И даже знакомые.
Эдельвейс уже представляла, как за ее спиной насмешливо напевают:
– Молодой капитан корабля
Из какой-то далекой страны
Улыбнулся тебе втихаря…
Как назло, рейсовый подошел не пустым: из окон на Эдельвейс и Кеннета пялились озадаченные физиономии нижнеклонцев.
Войдя в салон и ловя любопытные взгляды, Эдельвейс небрежно повела подбородком в сторону оставшегося на остановке Кеннета:
– Ничего удивительного, снимается малобюджетная космоопера…
– То-то вроде лицо знакомое… – неуверенно заявила одна пожилая женщина, рассматривая через стекло Кеннета.
– Вы не ошиблись, это известный имперский артист… Слишком известный, так что я не буду называть его фамилию, а то поклонники, сами понимаете…
– А как все-таки на американца похож… Я бы не отличил, – протянул, задумчиво щурясь на Кеннета, подозрительный пенсионер, ветеран силовых структур, сидящий у окна с правой стороны аэробуса.– Ну, артист! Это ж надо – так вжиться в образ!
Как-то капитан Кеннет заметил у Эдельвейс на запястье ссадину, до этого прикрытую длинным рукавом. Кеннет вопросительно поднял брови но, поскольку Эдельвейс промолчала, спрашивать о происхождении ссадины не решился. Это случилось еще тогда, когда она демонстрировала ему виртуальную модель «Волшебной мельницы». С тех пор прошло несколько дней. «Волшебная мельница» исправно работала, а Эдельвейс уже конструировала для лазарета синтезатор спирта.
А через пару дней к Кеннету на капитанский мостик буквально ввалилась целая делегация женщин-офицеров корабля. Мрачный Кронин замыкал это шествие.
Женщины возмущенно галдели и жестикулировали, и капитан понял из их сбивчивой и эмоциональной речи только то, что ему давно уже пора принять меры: Эдельвейс кто-то регулярно и жестоко избивает. И происходит это на протяжении длительного времени. Вот доктор подтвердит: часть синяков свежая, а часть – старая, причем разной степени давности. Дамы буквально сунули капитану под нос планшет со снимками Эдельвейс в разных ракурсах. Оказывается, несколько женщин-офицеров в погожий денек решили прогуляться вдоль Большого канала, и увидели на другом берегу Эдельвейс, только что вышедшую из воды. Женщин так поразил ее внешний вид, что они сделали снимки с помощью своих коммуникаторов.
На фотографиях Эдельвейс была в голубом закрытом купальнике, состоящем из топика и плавок. Топик закрывал грудь ниже ключиц, а также живот и спину, но руки… От запястий и до плеч они были покрыты синяками: и свежими, и уже почти незаметными. Ноги… На внешней части правого бедра, от колена до тазобедренного сустава, темнели почти параллельные синие полосы, на левом бедре – всего одна полоса, но зато почти черного цвета и очень широкая. Но больше всего разъярило женщин небольшое, но очень темное пятно в том месте, где левая нога переходила в низ живота. Плавки были недостаточно глубокими, чтобы прикрыть это повреждение, а оно наводило на вполне определенные, нехорошие мысли. Да и на правой ноге, почти симметрично этому синяку, красовалась длинная розовая царапина.
