Дьявол, сумевший завладеть душой его жены, страшнее и опаснее татарского хана будет. Он знал жуткие истории любви. Когда из-за не совершались страшные безумства, а не только подвиги. И благоразумные девы становились безумными в такие минуты, ведь он стар и мудр, обольстить ему ничего не стоит любую, и его княгиню тоже. Потому в небывалом волнении Дмитрий прибежал к митрополиту. А тот словно угадал, что же его так могло взволновать тогда.
№№№№№№№
Увлеченный разговором с митрополитом, успокоенный дядюшкой и занятый яростной борьбой русичей, с татарским ханом, Ольгерда они просмотрели, заговорили о нем поздно. Они только собирались действовать, когда этот Дьявол, а так они звали и величали, стоял у врат Московского княжества. И все скоро поняли, какова его осада столицы.
Литвин осадил Москву со всех сторон. Радоваться можно было только тому, что успели они к тому времени построить каменный Кремль и за стенами его, почти неприступными вовремя спрятаться. Там и надо было спасаться. Он решил измором брать москвичей. Вот тут и вспомнил юный князь о предательстве, которое могло бы совершиться. И хотя жены вроде надежными были. Он подумал о той, которую так спокойно оттолкнул когда-то, про Любаву.
– Глупый был, не говорил с ней, ничего не объяснил, а теперь живи и оглядывайся, что еще может случиться. Даже подарка никакого не сделал, чтобы она не была так зла и мстительна.
Конечно, тогда он считал, что поступил честно и порядочно к своей жене, но что должна чувствовать та девица, он об этом задумался только теперь. нет, ему надо быть осторожнее в дальнейшем. Он и сам бы не простил, будь у него такой характер. Но теперь ему легко и просто можно всадить нож в сердце. Ничто больше не давало покоя Дмитрию, и стены, казалось бы, могли легко отступить и расступиться.
– Я приставил к ней охрану. Она не покинет крепости, а Ольгерду сюда не добраться.
Больше о девице они не говорили. Но Дмитрий был зол, и винить кроме себя некого. Наверное, нельзя грешить и безнаказанным оставаться.
№№№№№№№№
Любава стала о чем-то догадываться, когда в ее дом ворвался монах, и уверил отца ее в том, что по воле князя жить он станет тут. Ничего на это отец ее не ответил, только пожалел о том, что враги ее раньше догадались о том, что может случиться. Ему же хотелось к литвину отправиться, вдруг тот сможет оценить все, что они ему дать смогут. Пусть тогда князь Дмитрий пожалеет о том, кого и почему он пропустил. Но не надеялся он на литвинов, и там всякое у них случиться может, стоит ли игра свеч, вот что самое главное.
Предателей пока не находилось. Русичи оказались на редкость единодушны, что было особенно странным.
Митрополит в те дни ходит бледный и отрешенным, все время шептал молитвы, в которые и сам не верил. До него дошли вести о том, что литвин покинул Суздаль, а в том, что тверские князья к нему примкнуть должны, никто в Москве не сомневался.
№№№№№№
Дмитрий взирал на странный, словно вывернутый наизнанку мир. Отчего он был так устроен, почему им лучше быть с литвинами, чем со своими братьями?
Ведь у других все объединяются и остаются вместе, а у нас что творится. Дмитрий видел себя в числе объединившихся, как и каждый другой видел себя во главе такой силы, не отсюда ли все беды? Но жить приходится в том мире, какой он есть, другого им не дано.
