Мамай уже знал, что отрок тот, на которого одни войной идут, а другие говорят о нем, как о живом боге, юнец, не спарившийся с врагами и с желавшими побольше заполучить, его поддержкой заручиться – этот парень идет к нему снова. На этот раз надолго задумался властелин, который уже утвердился на ханском столе, и считавший себя ханом, так же считали и некоторые из близких к нему вождей.
Что делать хану, если до него дошли слухи о грядущем величии Дмитрия. Если наушники ему уже все уши прожужжали, и он будет ковать это величие врага своего. Но может ли хан приблизить к себе такого вассала.
Мамай мысленно обращался за советом к тому, кто был рожден ханом – к Батыю. И молчал грозный его предшественник, словно не хотел давать совета, которого этот не послушается все равно. Тогда сам Мамай решил, что давать ему ярлык опасно. Но с другой стороны, когда он так же думал и настаивал, Михаил Тверской объединился с Литвой и к нему теперь ехать не собирается. Борис его родственник, и против брата он открыто не пойдет. Кого из сильных, достойных внимания князей он не вспоминал, они таили в душах еще большую угрозу, чем юный Дмитрий. А ему ли не знать, что скрывается за спокойными, улыбчивыми лицами, напускной покорностью и обманчивой слабостью этих славян. Только коварные замыслы там и остаются. А потом и нож в спину станет обычным и привычным в таком случае делом. Да и оглянувшись назад, он видел, что с Московскими князьями все его предшественники как-то могли договориться, пока до большой беды дело не доходило.
И пока сам князь Дмитрий поднимется и окрепнет, все будет по- другому. С Мамаем покончит кто-то из более сильных соперников не на Руси, а здесь, под боком. И главное, что всегда можно сослаться на своих вассалов, переменить решение, все в его власти. Если он поймет, что кто-то из них больше подходит, тогда и изменит, а пока надо отправить Дмитрия с миром и поддержать его. Злой и коварный литвин, если он доберется до них, то все переменит, никакими угрозами не согнать его с этой земли, а воевать с такими сильными воинами он пока не готов. Так что все напрасно.
№№№№№№№
Евдокия вместе с девами боярскими и женами вернулась в пустой дом в Кремле. Место, которое вчера еще казалось ей настоящей крепостью и убежищем, а таким оно тогда и было, превратилось в какой-то каменный мешок. Княгине казалось, что ее бросили в темницу. Ей же хотелось поселиться в бревенчатом тереме высоко, так чтобы к небу было ближе, чем к земле. Никаких камней, только дерево, которое живет и дышит по-прежнему. Но через минуту она представила, как полыхало ее воображаемое жилье, если Ольгерд со своими воинами приблизится к нему. А что от него тогда останется? Была чудовищная несправедливость в том, что она оказалась совсем одна, и кругом были только камни, и ничего кроме камней. Но еще хуже стало вечером, когда ужин завершился как-то поспешно, все разошлись по своим комнатам. И только пара служанок осталась с ней рядом.
Сразу вспомнились все страшные истории, которые с самого детства слышала она. Тут же заметила княгиня белую фигуру – стояла перед ней Анна Кашинская в черном монашеском одеянии. И говорила она хотя и тихо, но каждое слово слышала княгиня:
– Сначала мужа моего привезли мертвого, потом старшего сына Дмитрием мы его звали, потом и Александра с внуком Федором, оставалось мне их только встречать да хоронить, ничего другого мне в этой жизни больше не оставалось.
