– Хуже, – сказал Милов. – Мизер втемную. – И повесил трубку.
Глубоко вздохнул. Поморщился, представив себе долгий, нудный полет. Но тут же глянул на фотографию Евы, улыбнулся и полез в стенной шкаф – за многострадальной дорожной сумкой.
3
(Начат обратный отсчет: 240 часов до)
Поболтали действительно в свое удовольствие. Выпили самую малость хорошего вина. Расслабились. Пульку, впрочем, расписывать не стали – решили отложить до миловского возвращения.
– Да и я, кстати, успею вернуться, – сказал Мерцалов. – Тут у меня возникла приятная возможность: небольшой круиз по ближним морям-океанам. Подышу соленым воздухом. А то давно уже…
Происходил Мерцалов из моряков, и время от времени уходил в море по каким-то своим (как предполагал Милов) делам. Он и Милов служили в разных конторах, но контактировали издавна.
– Эти мне моряки, – сказал Эскулап. – Давай-ка я лучше, раз уж так получается, погляжу на тебя в натуре, Даниил-заточник. Ты ведь и прививок наверняка не сделал?
– Вот-вот, – сказал Мерцалов. – Нашего медикуса хлебом не корми, дай только уязвить кого-нибудь длинной иглой. У него, как ты понимаешь, всегда случайно в кустах оказывается рояль.
– Omnia mea mecum porto, – процитировал Эскулап.
– Что означает: он никогда не выходит из дому без порток, – весьма вольно перевел Мерцалов. – А ты, Географ, тоже не удержишься от напутствия убывающему?
– Да ну, – сказал четвертый из присутствовавших. – В школе по географии у него всегда были пятерки. Даже когда он ни черта не знал. А с памятью у него вроде всё пока еще в порядке. Главное, мент, не забудь: в круглых числах – двести сорок часов. И маленький плюс-минус. Но на плюс не очень полагайся, лучше рассчитывай на минус. Двести сорок часов. Это у меня все. – Он зевнул. – Господи, на рыбалку никак не выбраться. Люблю хорошую рыбалку, люблю, когда основательно клюет на живца, когда удочка гнется, да не ломается…
– Сачок бы не прорвался, – сказал Мерцалов. – Только по-моему у тебя еще что-то осталось на душе, Америго Везуччи.
– Мир полон слухами, – задумчиво проговорил Географ. – Где-то дешевеют бананы, дорожают грибы. Для примера могу назвать парочку рынков в низких широтах. Хотите?
Они захотели, и он назвал.
– Твою контору это заботит, – сказал Мерцалов.
– Словно бы твою – нет? – откликнулся Географ.
– Да, – сказал Мерцалов хмуро. – Ходил Ваня по грибы. Да весь вышел.
– А что стряслось? – спросил Милов настороженно.
– Видно, волки съели. Подробностей пока не имеем.
– Может, в дырку провалился?
– Дырки – те, что мы знаем – по сведениям, не замешаны. Кстати, их практически уже кончают замазывать. Но может быть еще какая-то – или какие-то – о которых мы не знаем. Вот попадешь ты, Данила, в лес – гляди под ноги. Хорошо бы в лесу, конечно, повстречать девицу-красавицу, с большой родинкой под левым глазом, на самой на скуле, – она, глядишь, и вывела бы…
– Ваню не вывела, – сказал Географ.
– Да ладно, – сказал Эскулап. – Что мы всё о делах; не на службе…
– А служба у нас такая, – сказал Мерцалов, – а служба у нас простая, усёк, полицист, насчет политики цен на грибы и прочее? Запомни на всякий пожарный.
– Ладно, – сказал Милов. – Все будет окей.
– Вот ножки подводят, – сказал Эскулап. – Для такого мужчины ножки, скажем прямо, тонковаты. В футболисты он не годится. Ладно, поглядим, чем тут можно помочь…
– Значит, так, – сказал Мерцалов. – Ты, видимо, всё усвоил. Теперь катись-ка спать, пенсионер, отставной козы барабанщик. В шесть утра навестишь Эскулапа, он тебе нарастит мускулатуру, доведет до кондиции, – не верти носом, приказ! Потом увидимся с тобой в одно касание – и прощай, Макар, ноги озябли. А досматривать сны будешь в самолете.
