– Э-э, вы действительно хотите это знать?
– Да, конечно. Я думаю, многие хотели бы представить себе ваше поколение именно таким, каким вы видите его сами. Так сказать, наглядно.
– Вы это серьёзно?
– Конечно. Почему вы спрашиваете? Что здесь такого?
– Ладно, как скажете… Вот смотрите, – проговорил учёный-философ, вставая со стула и стаскивая с себя штаны.
– Эй, что вы делаете? Прекратите!.. Н-да… действительно, по колено.
– Теперь и в России! «Хартик» – гель номер один в мире для очистки туалетов! – говорит актёр в камеру, подходя при этом к дому.
Он звонит в дверь, и вдруг в этот момент на его лице почему-то появляется счастливая улыбка. Как странно!
Дверь открывается, и за ней взрывается хлопушка. Хозяйка ожидала гостей, но вместо них заявилась реклама.
– Поможет блеснуть перед гостями! – продолжает говорить актёр в объектив камеры, штурмом идя на хозяйку и заставляя ту пятиться назад. – Платье шикарно, – сказал он ей, хозяйка ответила на это, стряхнув с платья невидимую пыль. – А стол! – Стол и вправду был накрыт на славу. – А туалет готов? – ни с того ни с сего.
– О-о-ох, – произнёс актёр, брезгливо сморщив лицо, когда увидел, в каком ужасном состоянии находится унитаз.
– Я постоянно чищу «Хартиком», – заявила хозяйка, держа перед собой в руках этот гель.
Актёр тупо уставился на него… после чего поглядел в сторону режиссёра, у ног которого стоял целый пакет таких же «Хартиков».
– Хуёво чистишь, – упрекнул расстроенный актёр хозяйку и с опущенной головой он направился к выходу, уводя за собой съёмочную группу.
– Эй, куда вы?
– Да пошла ты.
– Ты уверена, что хочешь этого?
– Да. Она думает только о себе. Это из-за неё умерла мама, и это из-за неё мы не можем быть вместе!
– Тише, – сказал я, закрыв ей рот ладонью.
– Ты сделаешь это? – спросила она, убрав мою руку.
– Да. Но надо всё обдумать.
– Не надо, я уже всё подготовила. Сейчас мы всем скажем, что уезжаем на пару дней в гости к тётушке. Я ей обо всём рассказала, и она подтвердит, что мы были у неё. Но мы к ней не поедем. Мы сойдём по дороге и незаметно проберёмся в дом. А ночью, когда Лида пойдёт к себе спать, ты зайдёшь к ней и убьёшь её.
– А ты уверена, что тётушка нам поможет?
– Да. Она ненавидит Лиду. И это она отправит за нами свой экипаж.
– Ладно, тогда… как мне её убить?
– Я об этом тоже подумала. Вот, держи.
Она открыла ящик комода, достала оттуда что-то и вложила мне это в руку.
– Что это? – спросил я, вертя в руках непонятный мне предмет.
– Убиватор.
– Убиватор?
– Да. Тётушка дала. У ней сын недавно из армии вернулся. Надеюсь, тебя не надо учить, как им пользоваться?
– Э-э, нет, конечно.
– Ну всё, любимый, пойдём. Нам пора.
– Подожди. А где ты будешь всё это время?
– Здесь, в комнате. Я буду тебя ждать. Ну что, пойдём? – сказала она и поцеловала меня.
– Пойдём… Подожди!
– Что?
– Я люблю тебя, Жень.
– И я люблю тебя, monsieur le tueur[5].
* * *
Мы услышали шаги Лиды и скрип двери.
– Всё, она у себя. Иди.
В комнате было темно, поэтому я не видел Женю, но я держал её за руку. В другой руке я крутил-вертел убиватор.
Я тихо вышел из комнаты и направился к Лиде. Дверь её спальни была закрыта не до конца, и оттуда в коридор проникал свет от керосиновой лампы. Всё это время я размышлял о том, как мне применить убиватор: «Ударить им по голове? Он вроде тяжёлый… и вроде как лёгкий. Надо было признаться Жене, что я не знаю, как им пользоваться…»
