Вот так и живём… Рассказы - страница 19
Империи теперь не существует…
Россия для меня – далёкая страна…
Порою слёзы я роняю,
слово забыв родного языка…
Коснусь пальцами пожелтелых фото…
Какую тайну мне поведают они?
Как связь зыбка… вуаль снимаю…
Мне б только растревожить старину…
Поспевают гроздья на рябине.
Поспевают гроздья на рябине.
Листья – словно кружево в ветвях.
В золоте купается природа
с песней журавлиной на устах.
И в лугах закончили покосы,
а к Покрову, к свадебной гульбе,
припасли хмельную медовуху,
угощать всех, кто пришёл к избе.
Ах, ты, Русь! Какое же приволье!
\Небо и прозрачно, и светло.
Слышится весёлая гармошка,
и на зов в дорогу понесло.
Переплясы дробные начнутся —
прочь все хвори! Ну, ходи каблук!
Или мы всё русское забыли?
Не стесняйся, выходи-ка в круг!
Эй, Семёновна, взмахни платочком,
да по кругу павушкой пройдись!
Сердце бьётся, словно колокольчик!
Гармонист, давай, пожарче жги!
Задремали звёзды.
Задремали звёзды в небе тёмном.
Среди них светлеет Млечный путь,
а на речке лунная дорожка
манит и зовёт кого-то в путь.
Осень отряхнула с веток листья,
уступая зимним холодам.
Край берёз, Есениным воспетый,
нежностью откликнется мечтам.
Снега хруст тихонько раздаётся.
Он пушистый, ватою лежит…
Новый год уж скоро постучится,
на недолго сказкой одарит…
Скрипач.
Как волшебно, чисто пела скрипка!
Замирает и волнуется душа…
Никогда ещё такого не случалось,
чтоб игра так сильно потрясла!
Где, когда, какая чудо-птица
обучила молодого скрипача,
чтоб сбегала от немого восхищенья
по щеке непрошено слеза?
Зал притихший, словно никого нет,
лишь смычок как по волнам плывёт:
то взлетает вверх, то падает, как чайка,
за сверкнувшей рыбкой золотой…
А когда скрипач остановился,
и, глядя в полумрак, склонил главу,
как прибой раздался шквал оваций,
за необыкновенную игру.
Сонет. (Подражая Шекспиру и Лопе де Вега)
Гортензио входит в дом к Кастилио. Его встречает слуга по имени Фабрицио.
Гортензио:
– Мне нужно видеть!
Я сейчас пройду!
Фабрицио:
– Всего лишь час, прошу вас, потерпите. Сеньор Кастильо вовсе не из сонь,
и, уверяю вас, что скоро пробудИтся…
Пройти не удаётся, и Гортензио, смирившись, садится на стул.
Гортензио:
– Ну, хорошо!
Терпеньем запасусь.
Я сяду здесь, и буду ждать в надежде.
(далее возмущённо):
– В объятиях Морфея пребывать,