Геннадий, не отрываясь смотрел ей вслед, пока она совсем не скрылась из виду. Он ещё раз посмотрел на пейзаж, расстилающийся перед зданием, только смотрел уже без особого интереса.
– Ты где это пропадал? – подойдя к нему сзади и обняв за плечи, спросила Ира. – Я пришла, а никто не открывает?
– Знаешь, Ир, давай завязывать, – он резким движением разорвал её объятия и отошёл от неё. – Я тебя не люблю, ты меня не любишь. Незачем нам эти игры. Да и недолго мне тут осталось, ещё пару месяцев и домой. Ты к себе, я к себе.
– А почему ты решил, что я тебя не люблю? – снова подойдя к нему и внимательно посмотрев в глаза спросила она. – Что тебя не устраивает? Разве тебе плохо было?
– Давай не будем скрывать и притворяться. Мне уже не двадцать лет, я семью хочу, а не такие отношения. Тебя же всё равно надолго не хватит, ты же не привыкла к таким отношениям.
– С чего ты решил? К чему я привыкла, а к чему нет? Может я тоже хочу семью, и со мной можно её создать. Почему нет?
– С тобой? – он с усмешкой посмотрел на неё. – Ты и семья? Не смеши. Хватит. Погуляли и всё. Лучше одному, чем так.
– Дурак! Ну, и живи, как монах, один! Лучше найду! – и она, схватив сумку, лежавшую рядом с ним, быстро пошла в ту же сторону, куда только недавно ушла Лена.
***
Марина проснулась раньше обычного. Завернувшись в лежавший рядом – на кресле – плед, она прошла на кухню. На душе было как-то удивительно тепло и радостно, то ли весна так действовала на неё, то ли ещё что-то, но, подойдя к окну, она улыбнулась, посмотрев на тихий, весенний пейзаж.
– Ты чего не спишь? Рано же ещё? – подойдя к ней сзади и обняв за плечи, спросил Константин.
– Так просто, не спится что-то, – положив свои руки на его и прижавшись к нему ответил Марина. – А ты почему не спишь? Боишься, что я убегу? – улыбнувшись спросила она.
– Я тебя не отпущу. Теперь не отпущу. Куда теперь я без тебя? Пойдём спать, время ещё рано, на работу через несколько часов.
***
Вечером после работы Марина зашла домой.
– Ну, и где ты сейчас живёшь? Возвращаться не собираешься? – услышала она от матери с порога.
– Нет. Я больше не вернусь. Я за вещами, – строго ответила Марина.
– Обижаешься?
– Да нет. Просто я уже не та, тебе подчиняться не буду. Я встретила хорошего человека, и знаешь, мне всё равно, что ты об этом думаешь. Я хочу, наконец-то, пожить своей жизнью.
– Живи, кто тебе не даёт. Я, как мать, должна знать, где и с кем мои дети.
– Да? И Егор тебя всё ещё волнует? – она удивлённо посмотрела на мать. – Что-то, до этого, я не замечала особого интереса к его жизни.
– Егор сам себе жизнь выбрал. Он к отцу ушёл сам. Я его не выпроваживала, – недовольно ответила мать.
– А почему он ушёл? Не из-за тебя ли?
Марина прошла в комнату, собрала свои вещи и, уже уходя, снова зашла на кухню к матери попрощаться.
– Всё, я ухожу. Адрес я оставлю, телефон мой знаешь, если надо будет – позвонишь. Как не говори, но ты мне мать… Ей и останешься. Если надо будет – знаешь, где меня искать, – и развернувшись, и даже не поглядев на мать, вышла из дома.
Зинаида долго смотрела вслед уходящей дочери. Жалела ли она, что так поступала с близкими. Она и сама не понимала. Она, как мать, переживала о детях, но, может быть, не так сильно, как другие, а может просто не было в ней места той настоящей, материнской любви. И сейчас, смотря, как дочь уходит, она не сильно сожалела, не один мускул не дрогнул на её лице, не разу не защемило в сердце. Может, она просто привыкла уже к одиночеству, а может закаменела из-за потерянной когда-то давно единственной своей любви к тому уже далёкому, чужому сейчас человеку, который не дождавшись её, женился на знакомой и уехал с ней далеко от этих мест, забрав вместе с собой, всё то доброе, тёплое, что может быть в человеке, оставив только холод и лёд. Или может, как упрекали её многие и дочь в том числе, она просто обозлилась на весь мир из-за того давнего, строгого запрета отца выходить замуж за этого любимого всем сердцем человека. Может и вправду она не могла видеть людей счастливыми, пусть это были даже её собственные дети. Она и сама не знала, но изменить себя не могла или просто не хотела.
