Мадлен никогда не рассказывала Грегу всей правды о своем собственном прошлом. Подобно многим другим женщинам, пережившим домашнее насилие, она считала, что каким-то образом виновата во всем сама, потому и держала язык за зубами.
– Я пообещала ей помочь найти безопасное место. Не знаешь, с чего лучше начать?
– Как насчет Коалиции за женщин? Там заправляет моя знакомая. Прости меня за мою болтовню, впредь буду сначала думать, а потом говорить, – сказал Грег с видом кающегося грешника.
– Да, думать никогда не мешает. Спасибо, я ей позвоню.
Он написал на листочке имя – Фернанда Лопес. Мэдди припомнила, что делала о ней репортаж, когда только пришла на канал. С тех пор минуло лет пять-шесть, но она помнила, что Фернанда произвела на нее сильное впечатление.
Звонок, уже из собственного кабинета, мало что дал: оказалось, что сама Фернанда взяла годичный академический отпуск, а ее заместительница вот-вот должна родить. Женщина, которой предстоит заменить их обеих, приступит к обязанностям через две недели, тогда Мэдди непременно перезвонят… Когда она объяснила, в чем дело, ей продиктовали еще несколько имен. Она сделала несколько звонков, но по всем номерам отвечал автоответчик, а «горячая линия для женщин, подвергшихся насилию» оказалась непробиваемо занята. Она решила перезвонить позже. А потом их с Грегом захватили текущие дела, и эта тема вылетела у нее из головы. Вспомнив про Джанет уже перед самым пятичасовым эфиром, Мэдди пообещала себе снова заняться ею завтра утром. Джанет мучилась уже давно и, без сомнения, могла потерпеть еще чуть-чуть; главное, Мэдди искренне хотелось ей помочь. Для нее было очевидно: Джанет, парализованная страхом, и пальцем не пошевелит, чтобы что-то сделать самой. Ситуация вполне предсказуемая.
Выйдя в эфир в 17.00, Грег и Мэдди уделили, как водится, внимание местным новостям, а также национальной и международной политике. Выпуск в 19.30 почти весь был посвящен авиакатастрофе в нью-йоркском аэропорту Кеннеди.
Возвращалась из студии Мэдди на машине Джека одна: у него была новая встреча с президентом. Она ломала голову, что они так часто обсуждают. Но, вернувшись домой, сразу вспомнила о Джанет и стала думать, как бы ей позвонить. Испугавшись, что Пол может прослушивать телефонные переговоры жены, она отбросила эту идею.
Мэдди проглядела несколько статей, которые давно отложила для ознакомления, и пролистала новую книгу о достижениях в профилактике и лечении рака груди, думая о том, стоит ли включить в свой выпуск новостей интервью с ее автором. Потом привела в порядок ногти и легла пораньше. Джек вернулся ближе к полуночи. Она слишком устала, чтобы с ним беседовать, и уснула еще до того, как он лег, а утром проснулась от шума воды в ванной.
Спустившись к завтраку, Мэдди застала Джека в кухне за чтением «Уолл-стрит джорнел». Он поднял глаза и поприветствовал ее улыбкой. Она уже успела натянуть джинсы, красный свитер и ярко-красные мокасины от «Гуччи» и выглядела свежей, молодой и сексуальной.
– Теперь я жалею, что не разбудил тебя вечером, – усмехнулся Джек. Она засмеялась в ответ, налила себе кофе и потянулась за газетой.
– Вы с президентом определенно задумали что-то недоброе, все не можете друг от друга оторваться! Хотелось бы, чтобы это было что-нибудь поинтереснее очередной рокировки в кабинете.
– Возможно, ты не будешь разочарована, – бросил он, явно не намереваясь вдаваться в эту тему. Оба вернулись к своим газетам. Внезапно Мэдди вскрикнула. Джек уставился на нее.
