– Помнишь, когда переходили с запуска ракет из шахт – «осовские» полки были…
– ОС – отдельный старт?
– Да. Отдельный старт на подвижные пусковые установки. Так вот, когда были ОСы, то предполагалось, что в случае нанесения ядерного удара все антенны будут уничтожены.
– Ну?
– Член гну, – передразнил я его. – Так вот, было создано специально антенное поле с подземными антеннами. А над ними располагался домик в деревне. Взрыв, все антенны уничтожены, а мы с помощью подземных антенн продолжаем управлять войсками, производим пуски ракет. ОС уничтожили, домик с баланса сняли, антенны, по документам, выкопали и уничтожили.
– А на самом деле?
– Домик тот я сберег. И антенное поле, и радиопередатчики резервные, и бункерок, что под домиком укрыт от посторонних глаз. Мало ли. Вдруг в Москве придет в голову то, что надо снова переходить на отдельные старты.
– Хм. – Миненко покачал головой. – Меня, старого, провел. Я даже и не знал про это. Ну, веди, командуй, куда ехать.
– А это как раз в сторону Солнечегорска.
На окраине города стоял блокпост милиции. Мы медленно ехали по лабиринту из бетонных блоков. Двое милиционеров, лениво лузгая семечки, скользнули по нашей машине взглядом. Ничего интересного, а вот в город въезжала большая фура, и глаза милиционеров были устремлены к ней.
– Пронесло. – Я выдохнул, вытер пот со лба и потрогал усы, не отклеились ли.
– Они и по трассе понатыкали этих постов. Ладно когда просто мзду берут, а то ведь могут и выслужиться перед хозяевами. Поэтому и взял такую машину. Никому не завидно, да и вид у нас с тобой соответствует этому ведру с болтами.
Через минут сорок мы приехали.
Я подошел к калитке, во дворе сидел мужик крепкого телосложения, лет пятидесяти.
Увидев меня, пошел навстречу.
– Вот кого я не ожидал увидеть, товарищ…
– Иванов, – подсказал я.
– Да, товарищ Иванов, – подхватил он. – В дом проходите.
– Ты один?
– Я всегда один, когда жены рядом нет.
Обычный деревенский дом-пятистенок. Только вот пол тут деревянный, а под ним – бронеколпак, бетонное перекрытие и бункер под ними. На случай атомной войны – иначе домик бы тоже унесло ударной волной. А так там – резервное питание для радиостанций, резерв еды и воды на две недели. Приборы для радиационной и химической разведки.
– Здравия желаю, товарищ полковник! – Мужик вытянулся в струнку.
– Тихо ты, не ори! – Я обнял его.
– Знаю, про вас по новостям только и говорят, как будто ничего другого в стране не происходит. Многие страны уже осудили гибель америкосов. А в США планируют даже объявить траур. Вот так. Сами-то как?
– Отсидеться у тебя хотим несколько дней. Примешь? – Я пытливо посмотрел на него.
– Да о чем вы! Здесь все – казенное. Хоть до конца войны сидите. Ни одна собака не найдет.
– Гараж есть, чтобы машину загнать?
– Есть. Он пустой, я там дрова храню, загоняйте.
Миненко вышел и загнал автомобиль.
– Если не ошибаюсь, старший прапорщик Захаров? – обратился он к хозяину дома.
– Так точно, товарищ полковник!
– А вот что конкретно с вами было, я уже толком-то и не помню. Что-то с Туркменией?
– Точно так. Я служил в Туркмении, в нашей, российской части ПВО. А потом мой дом приглянулся кому-то из местных баев. На меня возбудили уголовное дело за подготовку покушения на их президента. Я ходу оттуда. Вот добрался сюда. Брать не хотели, мол, в розыске. И вы были против. Спасибо Николаю Владимировичу, заступился за меня, под свою личную ответственность принял на службу. Отслужил свое, на пенсию пошел, из общежития казенного меня попросили съехать, я снова к Николаю Владимировичу. Он и определил меня сюда. – Захаров обвел руками дом.
