Голос за кадром вещал:
– Совершено нападение на колонну объединенной миссии, она шла с гуманитарным грузом. Нападение было внезапным, хорошо организованным, никого не щадили. Только по примерным подсчетам, погибло около двухсот человек, командование объединенных сил не дает никаких комментариев. Но мы видели сгоревший танк, пять сожженных БТР, больше десяти сожженных автомобилей. Говорят, что было сбито пять боевых вертолетов. Упало по непонятным пока причинам три беспилотных самолета. Чувствуется, что за всем этим стоит большая террористическая организация. По различным оценкам, атаковали колонну около пятидесяти тысяч человек. О потерях со стороны нападавших ничего не известно.
Потом снова в студии. Дамочка объявила, что из конфиденциальных источников стало известно, мол, что за всем этим стоит сбежавший начальник штаба дивизии полковник Лазарев Николай Владимирович. И снова мое фото из личного дела. Популярность собственная меня начала пугать. Благо, что мало я сейчас похож на свое фото, сделанное давно.
– Ну, насчет танка, конечно, соврали, но все равно приятно, – откомментировал Автобус.
– Может, обмоем первую победу-то, а? – Александр показал на пакет, что стоял в углу.
– Саша. Давай так, сначала приедут все. Обсудим бой, потом уже решим, пить или не пить.
– «Если работа мешает пить – брось такую работу!» – Автобус вспомнил старую армейскую поговорку.
Потом мы вышли на воздух покурить.
– Народу в деревне – как сельдей в бочке. У нас же, вот, вроде как заехал, и кажется, что вот эта широкая дорога – центральная, сквозь идет. А вот и ни фига. При советской власти так и планировали сделать, но не доделали, а потом и вовсе рукой махнули. А старая дорога – вот она, немного сбоку и поуже будет. Народ-то не местный, вот и завернули, все и щемятся по широкой, которая ведет к оврагу, куда все мусор сбрасывают, потом дождь его смывает и уносит подальше. А потом назад разворачиваются и начинают плутать.
– Интересно, нам долго в этой духоте, как крысам, сидеть? – Автобус ворчал.
– Крысы – крайне умные и порядочные животные, – ответил бандит Саша.
– Да? И чем же они умны?
– Сколько веков человечество с ними борется? Наверное, сколько себя помнит. Они же научились обходить капканы, не есть отравленную приманку. Они живут колониями, в каждой колонии есть вожак, и когда люди подбрасывают новую отравленную приманку, то крысы не бросаются ее жрать, а собираются, обнюхивают. Вожак силой заставляет сожрать самую слабую крысу эту приманку. Потом все сидят и наблюдают за ней. Выживет – не выживет. Могут сутки сидеть. Ко многим ядам у них иммунитет выработался.
– Откуда такие познания?
– Срок мотал, – махнул куда-то за спину Саша. – Мы там крыс приманивали кусочком хлеба, они потом сами приходили, в определенное время. Потом и выводок, бывало, приводили, если, конечно, охрана не убивала.
– А зачем они убивали?
– А почему человек много веков убивает крыс?
– Бр-р-р! Не люблю этих тварей! – Миненко передернуло. – В Чечне, в Грозном, много крыс было. Они и трупы ели. Бр-р-р-р!
– У нас шахтер был в отряде – продолжил Саша, – так он рассказывал, не знаю, байка, а может, и подлинная история, в каждой профессии много всяких историй, которые обрастают подробностями, и не поймешь, где правда, а где ложь. Так вот, по его словам, шахтер в выработке достал с собой обед, начал есть. Тут крыса появилась, он ей кусок хлеба бросил, она схватила и убежала. Потом прилег минут на десять поспать. Чувствует, кто-то его за палец дергает, сильно и больно. Открыл глаза – крыса ухватила его палец. Он вскочил, схватил камень, погнался, и тут пласт породы, где он лежал, обрушился как раз на то место.
