Гул моторов отдалился.
Незаметно для себя он уснул и проснулся от прикосновения к плечу.
– Командир, полчаса до точки входа, – тихо сказал склонившийся над ним штурман Витюша.
– Иду! – встрепенулся Афанасий, проведя ладонями по лицу.
Вставая, встретил взгляд пассажира, сидевшего в кресле перед Олегом. Это был приданный команде специалист завода «Косинус», принимавший участие в разработке и настройке серийного неймса, звали его Борис, и единственным его недостатком, по мнению Афанасия, был возраст: выглядел парень студентом, а не мужиком со стажем, несмотря на отпущенную соломенную бородку.
– Включаемся, – сказал Афанасий, дружески сжал плечо молодого человека, повысил голос: – Всем запаковаться! Мы у цели.
Пассажирская кабина, где располагалась группа, была загерметизирована, однако, как показали прежние рейсы, бойцам часто приходилось выбираться в грузовой отсек, где стояли «Коршун» и ЗРК, поэтому перепады давления были ощутимы и работать в этих условиях было нелегко. Решили снабдить группу защитными лётными шлемами и кислородными аппаратами с запасом воздуха, а заодно и подключили к шлемам внутреннюю систему связи, что позволило Афанасию давать указания бойцам, находясь в кабине лётчиков, где у него теперь было своё командирское кресло.
Он занял место, натянул шлем.
– Борис, Шило, Уксус – готовьте машинки.
– Есть! – отрапортовали операторы «Коршуна». Борис промолчал, он ещё не привык отвечать командиру ГОНГО по-военному.
Афанасий устроился поудобнее, кивнул в ответ на взгляд Кости, сидевшего за штурвалом.
– Ничего дополнительного не сообщали?
– Только погодные условия, – ответил первый пилот. – Летим на высоте десять пятьсот, все дожди внизу.
– И в Казахстане?
– Везде сплошные дожди, начиная от Астаны и южнее, только над Тургаем чистое небо, давление под семьсот шестьдесят, температура воздуха над долиной минус сорок два.
– Купол.
– Так точно.
Сквозь пелену облаков под самолётом ничего не было видно, поэтому Афанасий понаблюдал за экранами пилотов между их креслами, так как его кресло стояло сзади, потом связался с базой:
– Альфа, я «сто седьмой», приближаемся к объекту, сообщите об источниках помех.
Дежурный в Центре ответил практически мгновенно:
– Спутниковые синусы не изменились. «Икс тридцать седьмой» только что двинулся к южной части Казахстана из района Индийского океана.
– Значит, придётся ждать визита, сообщите первому-третьему. Сколько ему ползти до нас?
– Не больше сорока минут.
– Ясно. – Афанасий связался с Олегом: – Кто сейчас пасёт Тургай?
– Аляскинский «Харп», как обычно, и три «Зевса», – доложил майор, отслеживающий обстановку на земле через свой суперпланшет «Мистик», смонтированный полностью на отечественной элементной базе и не уступающий навороченным ноутам Запада и Востока. На планшет поступали данные о работе американских генераторов и о погодной ситуации. – В Одессе, у берегов Японии и Индии.
– К нам подбирается их беспилотник, не прозевай включение.
– Мы готовы.
– Карту, – попросил Афанасий второго пилота.
На дисплее перед лётчиком развернулась карта Тургайской долины – эрозионно-тектонической ложбины между Южным Уралом и Мугоджарами на западе и Казахским мелкосопочником на востоке. Север долины занимали сухие степи – бывший район освоения целинных земель, юг – полупустыни Барсуки Большие и Малые. В этих местах недавно с помощью российских специалистов начали строить комплексы по добыче полиметаллических руд, и не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы не понять причины, подтолкнувшей заокеанских «друзей» устроить в местах строек климатическую диверсию, которая помешала бы планам строителей.
